17 
– Что случилось? – нахмурившись, спросила Джастина, открывая заднюю дверь, чтобы впустить Люси. Как обычно, Джастина была одета в джинсы и футболку, её волосы были собраны в покачивающийся конский хвост. – Ты выглядишь ужасно. Давай, проходи в кухню.
– Я вся мокрая, – ответила Люси. – Полы испачкаю.
– Снимай туфли и проходи.
– Прости. Мне следовало сначала позвонить, – Люси выскользнула из своих заляпанных грязью кроссовок.
– Без проблем, мы не заняты.
Люси последовала за Джастиной в просторную тёплую кухню. Здесь стены были оклеены обоями с узором из ярких гроздей вишен, а воздух наполняли приятные ароматы выпечки, горячего масла, растопленного шоколада. Цое, скрутив свои золотистые кудри в узел на макушке, вынимала из духовки противень с маффинами. Она, с её соблазнительной фигурой с тонкой талией, раскрасневшимися от жара печи щеками, выглядела, как девушка с ретро-обложки.
Цое улыбнулась:
– Люси. Хочешь быть дегустатором? Я как раз пробую новый рецепт шоколадных булочек с сыром рикотта.
Люси молча покачала головой. Каким-то образом уютное тепло кухни заставило её почувствовать себя даже хуже. Горло сдавил спазм от надрывной тоски, и Люси поднесла руку к горлу, пытаясь унять мучительную боль.
Джастина обеспокоенно уставилась на неё.
– Что случилось, Люси?
– Кое-что по-настоящему плохое, – с усилием выговорила Люси. – Кое-что ужасное.
– Вы с Кевином поссорились?
– Нет, – судорожно вырвалось у Люси. – Он бросил меня.
Она тут же опустилась на стул у стола. Цое протянула гостье стопку бумажных салфеток, чтобы промокнуть её влажные волосы и вытереть нос, пока Джастина наливала порцию виски. Когда Люси глотнула мягкого на вкус жидкого огня, Джастина налила новую порцию в другой стакан.
– Ради бога, Джастина, она ещё не закончила с первым, – попеняла ей Цое.
– Это не для Люси, это для меня.
Цое улыбнулась, покачала головой, принесла тарелку со сдобой, и присела на стул напротив Люси.
– Возьми один, – предложила она. – Едва ли найдётся такая проблема, в которой не сможет помочь тёплый маффин.
– Нет, спасибо, я не могу ничего есть.
– Это шоколадный, – сказала Цое, будто это придавало булочке целительные свойства.
Прерывисто вздохнув, Люси взяла маффин и разломала его, выпустив влажный жар, согревший её пальцы.
– Так что там за дела с Кевином? – спросила Джастина, впиваясь зубами в маффин.
– Он изменил мне, – глухо проговорила Люси. – Он только что признался мне в этом.
– Это ничтожество, – в изумлении выдохнула Цое. – Этот слизняк, этот… этот…
– Я думаю, «мудак» – как раз то слово, которое ты ищешь, – подсказала Джастина.
– Хотела бы я сказать, что удивлена, – добавила Цое, – но мне всегда казалось, что Кевин принадлежит как раз к тем парням, которые способны на измену.
– Почему ты так говоришь? – спросила Джастина.
– Во-первых, его глаза.
– Только потому, что он привлекателен… – начала Джастина, но Цое прервала её:
– Нет, я имела в виду не это. Я говорю, как он смотрит на женщин. Я частенько ловила его на том, что он пялится на мою грудь.
– Все смотрят на твою грудь, Цое. Люди просто не могут этого не делать.
Цое, нарочито не обращая внимания на свою кузину, продолжила:
– Кевин не создан для постоянных отношений. Он похож на одну из тех собак, что носятся за машинами. Автомобиль им на самом деле ни к чему. Им просто нравится сам процесс погони.
– Так с кем он тебе изменил? – спросила Джастина у Люси.
– С моей сестрой Элис.
Кузины вытаращились на неё одинаково широко раскрытыми глазами.
– Не могу поверить в это, – заявила Цое. – Ты уверена, что Кевин сказал правду?
– Зачем ему врать? – спросила Джастина.
Цое сочувственно посмотрела на Люси:
– Ты звонила Элис, чтобы спросить её об этом?
– А если она подтвердит, что это правда? – с несчастным видом ответила Люси.
– Тогда выскажи ей всё. Дай ей понять, что она суперпотаскушка, и заслуживает того, чтоб гореть в аду.
Люси подняла свой стакан с виски и осушила его.
– Ненавижу конфликты.
– Давай я ей позвоню, – предложила Джастина. – Я конфликты обожаю.
– Что ты собираешься делать сегодня вечером? – мягко спросила у Люси Цое. – Тебе нужно где-то остановиться?
17 
