Особенно,... 
86 
— Альмарис, — она резко обернулась, на мгновение напрягшись — на лестнице стоял Линнер. — Удачи, принцесса.
— Она мне не понадобится, — девушка пожала плечами. — Простите, милорд, я тороплюсь.
Линнер проводил Альмарис долгим взглядом, и вернулся в спальню. Он решил, что Дориан не узнает о последних словах Рили.
Город был тих, на улицах пусто — стоял самый глухой час ночи. Тайрен'эни тенью скользнула к особняку, и хотя у дверей стояла молчаливая стража, её не остановили. Девушка тихо закрыла дверь и оглядела тёмный холл, ощущая тихую радость, будто вернулась домой. Она медленно поднялась по лестнице, удивляясь, почему раньше боялась остаться с Риналом. Он ведь действительно не сделал ей ничего плохого, а Артефакт…
— Я подумаю об этом завтра, — прошептала Альмарис, открыв дверь в кабинет.
В камине уютно потрескивал огонь, в углу, окружённый сероватой дымкой, покачивался Ламирон. Первого министра не было. Рили с ногами забралась в кресло, приготовившись ждать. Думая о скорой встрече, она чувствовала волнение, так пугавшее её когда-то. Лицо девушки озарила улыбка, а в зелёных глазах отразилось пламя.
Ринал, усталый, возвращался домой. Сэнди так ничего и не сказала, местонахождение Кендалла по-прежнему оставалось загадкой. Он почти физически чувствовал, как Херим Серт зовёт его, тянет к себе, да и магией Ринал почти не пользовался — трудно было. Этот мир не хотел принимать чужеземца без веских оснований, настойчиво напоминая, что пора посетить родной замок и набраться сил для дальнейших действий. Но без Альмарис, без её поддержки ехать туда не имело никакого смысла. Волшебник поднялся на второй этаж и распахнул дверь кабинета. Неясная фигура в кресле встрепенулась и выпрямилась. Первый министр замер на пороге, сдержав удивлённый возглас и разглядывая гостью.
— Альмарис?..
— Добрый вечер, милорд, — раздался тихий, такой родной и любимый голос. — Простите… я не успела переодеться…
Ринал шагнул в кабинет и закрыл дверь. Очень хотелось подойти, обнять её, зарыться губами в шелковистые локоны, но что-то останавливало.
— Как ты себя чувствуешь?
Она помолчала, словно прислушиваясь к себе.
— Благодарю, хорошо… Только замёрзла немножко.
Ринал потёр лоб и прошёлся по кабинету, искоса поглядывая на гостью. Девушка молча наблюдала за ним, её лицо скрывалось в тени, и волшебник не мог видеть его выражения.
— Почему ты пришла, Рили? — спросил он.
— Потому что вы позвали, милорд, — тем же тихим голосом ответила девушка, но в нём не было ни обречённости, ни напряжения. Альмарис отвечала на вопрос, вот и всё.
— Ты помнишь, почему сбежала? — Ринал пристально посмотрел на принцессу, остановившись в нескольких шагах.
Она кивнула, опустив голову.
— Это теперь не имеет значения, — пробормотала девушка.
Ринал подумал, что ослышался. Приблизившись, он взял её за подбородок и повернул голову так, чтобы видеть лицо.
— Почему?
Альмарис храбро посмотрела прямо ему в глаза, чувствуя, как заколотилось сердце, а кожа покрылась мурашками. По щеке скатилась единственная слезинка, когда прозвучал её ответ:
— Той любви больше нет…
Ринал улыбнулся, осторожно стерев влагу большим пальцем. В зелёной глубине глаз он не видел ни страха, ни покорности, как можно было ожидать. Это была его Альмарис, только не скованная никакими противоречиями. Она пришла, не только потому, что он забрал её силу, она действительно хотела этого. Волшебник медленно наклонился и сделал то, о чём так давно мечтал.
Альмарис не сопротивлялась, когда он коснулся её губ, и послушно приоткрыла ротик. Она никак не ожидала, что от простого поцелуя её захватит такой вихрь ощущений и эмоций, от которого закружится голова и ослабнут коленки. Ладони Ринала скользнули на талию Рили, и девушка прижалась к нему, желая, чтобы он никогда не отпускал.
В той, другой жизни, оставшейся где-то далеко-далеко, с другим человеком, всё было совершенно по-другому. Как будто встретились двое, давно знавших друг друга, знавших, что всё будет именно так. Поцелуй Ринала, поначалу нежный, осторожный, становился всё более чувственным, страстным. В какой-то момент у Альмарис мелькнула мысль, что она сейчас задохнётся, и тут волшебник отпустил девушку.
— Сладкая моя… — прошептал он, прижав её к груди.
86 
