Особенно,... 
152 
– За что? – Беловолосая незнакомка придерживает рукой рваное платье. – Разве я заслужила смерть, Янгар?
…Элоис.
Ее звали Элоис, если это имя было настоящим. Она любила ложь и яркие наряды. И притворялась принцессой, которую в детстве украли черные птицы, унесли за семь морей от родительского дома. Она придумывала сказку для тех, кто приходил взглянуть, как ловко управляется Элоис с лошадью и тройкой ножей. Белая кобылица взбивала пыль по кругу, а Элоис, стоя на спине ее – без седла, всегда без седла, – подбрасывала кинжалы.
Или горящие факелы.
А после, когда выступление заканчивалось и Груви, ее бессменный любовник, подсчитав прибыль, напивался, Элоис выходила на охоту. Она искала богатых мужчин.
Возвращалась она засветло, но Груви уже ждал.
Следовала ссора.
И драка.
Синяки уродовали лицо Элоис, и труппа, к которой прибился Янгар, уходила из города.
– Однажды мне все это надоест, – призналась она как-то, – и я останусь в содержанках.
Она продавала себя, но не брезговала и воровством. Вот только зря она попыталась обокрасть Янгара.
– Что было в твоем кошельке? Десяток медяков? Из-за них ты убил меня?
Элоис почти дотянулась до Янгара, и он откуда-то знал, что ее прикосновение смертельно.
– Как ты думаешь… – Она остановилась в шаге от него и, запрокинув голову, провела пятерней по светлым волосам. Элоис еще считала себя красивой. – Что скажет твоя жена, когда узнает, кем ты был на самом деле?
– Она знает.
– Неужели? Ты рассказал ей?
Не все.
Элоис скалится. Зубы у нее мелкие, острые и желтые – она любила жевать табак.
– Не все, верно? Она считает тебя героем, а ты… ты беглый раб и разбойник, который убивал лишь потому, что мог убить. Вор. Кто еще, Янгар?
Ее лицо оказывается рядом, и холодные губы касаются губ.
– Что скажет она, узнав, как ты веселился?
Клинок вошел точно меж ключиц. Мягко, словно и не в человеческое тело, но в восковую куклу. И Элоис, притворно взвизгнув, растаяла.
…Не она – другие. Много других.
– Я же не виновата, – говорит та, которая звалась Пиркко, – что у тебя столько призраков. Посмотрим, насколько тебя еще хватит.
Взмах руки, и полотно сумрака расступается, выпуская людей.
– Когда-то ты их убил, Янгхаар Каапо… – Голос кейне доносится издалека. – А теперь они желают убить тебя. Разве это не справедливо?
Он не знает и знать не желает. Есть клочок земли и клинок в руке. Есть еще силы, пусть и крохи их остались. Есть женщина, которая не должна умереть. И другая, что играет с Янгаром.
Если бы только с ним, он бы позволил.
– Стой.
Кейсо изменился.
Он вновь был молод, высок и широкоплеч. Исчезла тучность, исчез шелковый халат – сыну князя и наследнику иное подобает. Сияет на сумеречном солнце чешуя брони. Лежат на плечах светлые косы, синими лентами перевитые.
Кто вышивал их для Кейсо?
На поясе его меч висит, и колчан полон стрел. А в руке Кейсуаненн, старший сын князя, держит четырехлистный клевер, знак перекрещенных дорог.
– Так вот получилось, малыш. – Он пожимает плечами, извиняясь за то, что не дождался сам и не сберег Аану. – Иди.
– Куда?
Сумеречные псы рычат, скалятся, но не смеют приблизиться к кааму. Он же отгоняет их взмахом руки.
– Тебе пора возвращаться.
Янгар вновь не понимает его.
– Ты забыл, малыш, сколько сил отнимает амок.
И, усмехнувшись, Кейсо бросает клевер под ноги Янгару. Сам же поворачивается к призракам, но не берет в руки меч, лишь сами руки раскрывает, будто желая обнять всех, кто пришел за Янгаром.
– Иди, малыш. Тебя ждут…
С ладоней Кейсо льется вода. Он принес ее из озера слез, которое находится в храме, куда ведут семь тысяч ступеней. И на каждой осталась частица души.
– В мести смысла нет. – Голос Кейсо доносится издалека. И Янгара тянет обернуться. Он знает, что увидит: те самые горы и ступени, вырезанные на теле скалы. Далекие вершины – мозаикой из драгоценного камня и храм, где каждый, кем бы ни был, отыщет покой.
Самому бы обернуться. Ступить на призрачную дорогу, ведь покой – это то, что нужно Янгару.
– Тебя ждут, – повторяет Кейсо.
И Янгар заставляет себя выбраться…
Арена. Песок. Ограда.
152 
