41 
– Все это любопытно до крайности, – кивнула я. – Только при чем здесь я? У меня был ужасный день и еще худшая ночь; завтрак я уже пропустила, а обед, полагаю, вообще под вопросом. Нельзя ли отложить повествование на послеобеденное время?
– Нет. Мне нужно знать, кто написал ту злосчастную курсовую.
Чего он привязался? Я же все равно не признаюсь.
– А я тут при чем?
– А сколько начинающих ведьм способны развести огонь на голых камнях?
Это вопрос на засыпку?
– Понятия не имею, – честно ответила я и щелкнула пальцем, поджигая подставленный Васькой камень.
Я же не статистическое управление, в конце концов.
– К твоему сведению, это умение не входит в учебный курс. Даже если стихия огня является для мага родной, он не может разжечь огонь, не имея для этого достаточно топлива, а фаербол просуществует недолго.
Опаньки! А я этого не знала. За все время учебы в Академии я не задавалась вопросом: а что может настоящий маг? Мне это все равно не грозило. Тестирование на преобладающую стихию обязательно при поступлении. Но как ни бились преподаватели, а таковой обнаружить не удалось. Я задумчиво скосила глаза на деловито суетящегося кота. Васька шустро готовил несколько блюд одновременно, прямо настоящий шеф-повар. На одной сковородке аппетитно шкварчал омлет с грибами, на другой румянились блинчики, в кастрюльке заваривался ароматный травяной чай. Завтрак. Ням-ням!
Глядя на продуктовое изобилие, я уговаривала громко урчащий желудок подождать еще чуть-чуть.
– Признайся, это ты написала курсовую? – шел в наступление Липай.
– Ну я.
Я слишком увлеклась созерцанием предстоящей трапезы, чтобы хоть на мгновение задуматься о значимости сказанных слов. А слово, как известно, не воробей. Почти тут же поняла: хана. Созналась. Не под пытками, не под натиском ужасных угроз, а просто ляпнула не подумав. Вот черт! И кто за язык тянул?
– Ага! Созналась! – возликовал Липай, довольно потирая руки.
– Ага, прокололась, – тихо вздохнула я.
Лишь бы не убили до завтрака. Перед смертью хоть нажрусь от пуза.
Васька, словно читая мои «жизнерадостные» мысли, ловко разложил еду по тарелкам. Несколько минут слышалось только наше довольное чавканье и счастливое урчание кота. Пушистик явно радовался грандиозному успеху своих кулинарных шедевров. Да-а, эдак я разъемся до размеров слона. Хвост уже есть, осталось прилепить хобот для полного сходства.
– Предлагаю вступить в нашу команду, – ошарашил Игорь, с довольным видом отставляя от себя пустую, начисто вылизанную тарелку.
Кому? Мне? Я тупо уставилась на командора, некрасиво вылупив глаза. Это же лучшая команда истребителей! Большинство первокурсников в сочинении «Кем я стану после окончания Академии» пишут, что поступят в группу Игоря Липая. Могла ли я мечтать об этом? Конечно нет.
– А как же Мелена? – робко поинтересовалась я.
– При чем здесь она? – искренне удивился командор, и я поняла, что Мелену отправят в отставку, даже не задумываясь.
Может, ей повезет, и она попадет в состав другой команды, хотя это вряд ли. Эти места давно забронированы для других талантливых выпускников. И мне стало грустно. Казалось бы, чего тут раздумывать? Мелена взрослая девочка с высокопоставленной мамой. Для нее найти хорошую работу – раз плюнуть. Это мне с моими более чем сомнительными талантами и таким же везением – кричи не кричи, а никого, кроме ежика, не дозовешься. И все-таки я отказалась, чем несказанно удивила Липая.
– Ты уверена? – уточнил он. – Такими предложениями не разбрасываются.
Я обреченно кивнула. Прощай, наивные мечты, не быть мне грозной истребительницей нечисти. С другой стороны – меньше вероятность вернуться домой в разобранном виде. Тут и без ратных подвигов родная мать не узнает. Не забыть спросить у Мелены, как ухаживать за хвостом.
Липай снял защитный контур, и внутрь ввалилась команда в полном составе.
– Ну вы и гады! – возопил возмущенный народ. – Все сожрали! Хоть бы кусочек оставили!
Вася кротко вздохнул и торжественно вручил Леше последний блинчик. Интересно, где он его прятал? Радостный Леша открыл рот, и… зубы сомкнулись на пустоте. Потому что именно в тот момент, когда целитель предвкушал тающий во рту продукт, из леса вновь высунулась до боли знакомая наглая конская морда и схарчила блин.
Вопль обманутого в лучших чувствах Леши заставил изрядно поредевшую листву окончательно покинуть деревья. А мы с Васькой гоготали до слез.
41 
