Последние отзывы

  96  

— За мной!

В сопровождении двух офицеров и нескольких гвардейцев сенатор Адамант широкими шагами шел к северному крылу дворца — туда, где обнаружили тело государя. На фоне всеобщего смятения, от его персоны исходило ощущение спокойной уверенности в себе, которая, как он надеялся, делала его самым естественным претендентом на трон — по крайней мере, временным. «Час настал», — думал сенатор, поднимаясь по ступенькам широкой лестницы, усеянной безжизненными телами. На его лице не отражалось никаких эмоций.

— Мы должны срочно принять чрезвычайные меры. Найдите мне…

Он остановился на полуслове, и его люди тоже замерли.

В глубине коридора появился Раджак Хассн, еще более устрашающего вида, чем обычно. Его палица, которую он держал в руке, была вся в крови. Он снял свой шлем, и с его щек свешивались лоскутья омертвевшей кожи. Он медленно приблизился.

— Святое Сердце, — прошептал Адамант. — Что ты сделал?

Не удостоив его ответом, Раджак Хассн продолжал идти вперед.

Он нанес Императору удар, но внезапное появление ишвена не дало ему докончить дело. Потом ветер задул факелы, и Раджак Хассн вернулся назад (он терпеть не мог темноту), думая, что Полоний все равно умрет. После этого он пустился на поиски Адаманта.

— Ты сошел с ума, — продолжал сенатор. — Это ведь ты, верно? Это ты убил Императора!

Гвардейцы вокруг него напряглись и положили руки на мечи.

Раджак Хассн что-то пробормотал. Звуки, которые он издавал, невозможно было понять. Лишь Адамант умел обращать его мысли в слова.

— Ак… ии… иасе… о… доже… бы… умеефь…

— Так или иначе, он должен был умереть, — повторил сенатор, утирая пот со лба. — Пожалуйста, скажите мне, что это лишь дурной сон.

Новое клокотание.

«И ты был согласен».

Сжимая в опущенной руке палицу, Раджак Хассн продолжал надвигаться на Адаманта.

— Ты хочешь взойти на трон вместо него?

«Нет, нет! Мы должны были оба взойти на трон. Ты так говорил мне».

— Мы все должны… умереть ? — задохнулся от гнева Адамант. — Да будет Единственный мне свидетелем! Будьте осторожны, — предупредил Адамант сенаторов. — Он потерял последние крупицы разума, которые у него оставались.

Обезумев от ярости, генерал Хассн поднял палицу и ринулся в атаку. Сенатор тут же спрятался за спины гвардейцев, которые моментально обнажили мечи. От удара один из солдат покачнулся и чуть не упал. Но прежде чем он успел даже подумать о том, чтобы выпрямиться, у него уже был расколот череп, и он был мертв.

— На помощь! — закричал Адамант, обращаясь в бегство. — Сюда! Его величество Императора убил Раджак Хассн!

Перед генералом вырос другой гвардеец. Он сделал выпад, но Раджак отклонился и ответил ударом такой силы, что грудная клетка солдата разломилась пополам. Раджак Хассн развернулся, чтобы отразить еще один удар, раздробил руку третьего гвардейца о стену коридора и бросился вдогонку за сенатором.

Адамант продолжал кричать. Вскоре двери отворились, и на пороге появились стражники с арбалетами.

— Стреляйте! Стреляйте! — приказал сенатор.

Сбитые с толку гвардейцы секунду помедлили. Раньше генерал Хассн был их начальником. Но теперь он, казалось, не узнавал их. Один из арбалетчиков выстрелил. Выпущенная почти в упор стрела вонзилась Раджаку Хассну в живот. Тот схватил солдата за край туники и ударил коленом в живот, после чего железными пальцами сжал лицо и отбросил как можно дальше.

Вторая стрела попала ему в спину. Этого генерал даже не почувствовал. Он бросился за Адамантом, который несся вниз по лестнице, голося изо всех сил.

— На помощь!

Один лишний шаг, и сенатор потерял равновесие и покатился по ступенькам. Когда через несколько секунд он пришел в себя и со стоном поднялся, Раджак Хассн уже стоял над ним.

— Пощады! — простонал сенатор, хватая его за ноги.

Генерал без труда высвободился и сомкнул пальцы у него на горле. Ему в спину вонзились еще две арбалетные стрелы, но он даже не поморщился. Губы сенатора постепенно синели. Раджак Хассн медленно приблизил свое лицо к лицу Адаманта.

И впился в него зубами.

* * *

Окоон взглянул на девушку, которая только что наложила ему повязку, и улыбнулся. Она была азенаткой, но это не имело значения. Он был жив. Рука у него онемела, и он ее не чувствовал, но главное, что он жив. Сидя на обочине улицы Трех Копий он единственным глазом глядел на почерневшие от сажи витрины магазинчиков. У некоторых домов обрушились фасады. Магазины были превращены в лазареты. Люди ходили взад и вперед, таскали носилки, толкали перед собой тележки, груженные провизией, одеждой, одеялами.

  96