23 
Он слабо засопел и слегка качнул головой вверх и вниз, словно соглашаясь. Она не знала, сколько именно слов он понял, но определенно уловил любовь в ее голосе и сообразил, что она говорит ему что-то хорошее.
Макнил забрал у девушки фонарь и снова обвил ее рукой, когда они направились обратно к грузовику. Фурор возмущенно заржал в знак протеста, что его снова оставляют в одиночестве, но вскоре деревья заглушили эти звуки, и стало слышно лишь шорох листьев под ногами.
– Ты знаешь, что нужно делать, – сказал Макнил. – Они не будут следовать за тобой слишком близко на трассе, чтобы не вызвать у тебя подозрений. Позволь им увидеть, в каком месте ты съедешь с дороги, но сразу после этого гони так быстро, как только сможешь, чтобы выиграть максимум времени. Они смогут определить дорогу по следам от шин. Остановившись у прицепа, выбирайся из грузовика и прячься в деревьях. Не трать время зря, не огладывайся назад, чтобы посмотреть, что я делаю. Доберешься до безопасного места, оставайся там до тех пор, пока Дин или я не придем за тобой. Если появится кто-то еще, воспользуйся пистолетом.
– Тебе жилет нужнее, чем мне. – Беспокойство снедало Марис. Макнил отсылает ее с линии огня, в то время как сам будет находиться прямо в эпицентре и без всякой защиты.
– Они могут нагрянуть до того, как ты скроешься из поля зрения, и выстрелить в тебя. Единственная причина, по которой я позволяю тебе в этом участвовать, – это бронежилет на тебе.
Снова эта упрямая черта, подумала Марис. Черта? Ха! Он был пропитан этим насквозь. Она начинала подозревать, что если поцарапает его кожу, то вместо крови из него потечет упрямство. Жизнь с ним обещала быть интересной; как он уже заметил, она привыкла командовать так же, как и он. Марис с нетерпением ждала их баталий и примирений.
Когда они вернулись, Пирсол уже поджидал их.
– Все готово, – сказал он. – В камере шестичасовая пленка, батарея полностью заряжена. Теперь, если только успеем занять нужные позиции до появления плохих парней, все будет «в ажуре».
Макнил кивнул.
– Ты едешь первым. Дадим тебе скрыться из виду прежде, чем поедем за тобой. Сообщи, если заметишь что-нибудь подозрительное.
– Дайте мне минутку прочесать автомобильную стоянку мотеля и удостовериться, что не появились новые посетители. Потом я отъеду и займу позицию.
Пирсол сел в машину и сдал назад, свет его фар замелькал между деревьями.
Темнота обступила их со всех сторон, пока они прислушивались к звуку удаляющегося автомобиля. Макнил открыл дверь грузовика со стороны пассажира и обхватил руками талию Марис, поднимая ее в кабину. В темноте его лицо казалось бледным пятном.
– Что бы ни произошло, убедись, что находишься в безопасности, – проворчал он, склоняя к ней голову.
Его губы были холодными и твердыми. Марис обвила шею Макнила и открыла рот ему навстречу, когда он углубил поцелуй, наклонив для удобства голову. Его язык отнюдь не был холодным, скорее, горячим и сильным, и, почувствовав, как все ее тело напряглось от возбуждения, девушка прильнула к нему еще ближе. Этого было недостаточно; вместе с удовольствием появилось ощущение неудовлетворенности. Марис поерзала на сиденье, полностью разворачиваясь к нему, и развела ноги так, чтобы он оказался между ними, тесно прижатый к ней, и тогда поцелуй снова изменился, становясь жестокой потребностью.
Это был их первый поцелуй, но в нем отсутствовали неуверенность и взаимное узнавание. Они уже знали друг друга, уже подчинились сжигающей жажде физического желания и уступили этому голоду. Они уже были любовниками, несмотря на то, что их тела еще не соединились. Союз был заключен. Невидимые нити взаимного влечения изначально связывали их друг с другом, и теперь эта сеть была практически сплетена.
Макнил отстранился от нее. Он с трудом дышал, выпуская в холодный воздух облачка пара.
– Не будем продолжать, – напряженно выдавил он. – Не сейчас. Я уже тверд, как скала, и если мы… – он оборвал себя. – Нам надо уходить. Прямо сейчас.
– У Дина было достаточно времени?
– Черт, я не знаю! Все, что мне известно, так это то, что я нахожусь в десяти секундах от срывания с тебя джинсов, и если мы немедленно не отправимся в путь, весь наш план накроется медным тазом.
Ей не хотелось отпускать его. Ее руки не желали выпускать его плечи, бедра отказывались ослаблять хватку на его бедрах. Но она сделала это, вынудила себя разомкнуть объятия, чувствуя, что реальность в настоящий момент против них.
23 
