28 
Ю мог бы осмотреть лошадь, но он не предложил, да и Марис не доверяла ему. Именно он ударил ее по голове. Как только она увидела ветеринара снова, то сразу вспомнила его занесенную для удара руку и холодный, безжалостный взгляд. Другие воспоминания все еще были нечеткими, оставались белые пятна, но и они постепенно заполнялись.
***
Марис пошла в большой дом о чем-то переговорить с Джоан. Она не помнила о чем, но вспомнила, как застыла на месте с поднятой для стука рукой, услышав через дверь голос Джоан.
– Рэнди сделает это сегодня вечером, пока все будут ужинать. Я сказала ему, что мы больше не можем ждать, синдикат настаивает на решении.
– Проклятье, ненавижу все это, – сказал Рональд Стоничер. – Бедняга Фурор. Хорошая лошадь. Ты абсолютно уверена, что наркотик не будет обнаружен?
– Рэнди сказал, что его не найдут, а он в этом разбирается, – холодно ответила Джоан.
Марис ушла оттуда в таком гневе, что едва сдерживалась. Первым делом нужно было позаботиться о Фуроре. В это время работники конюшен как раз собирались ужинать или уезжали на ночь домой. Она не могла задерживаться ни на минуту.
Следующее воспоминание – она бежит к стойлу жеребца. Должно быть, она застала там Рэнди Ю, хотя не помнила точно. Но даже этих воспоминаний хватит, чтобы дать показания, если они еще необходимы. Видеозапись будет более чем убедительным доказательством.
***
Еще один автомобиль присоединился к столпотворению, и невысокий полный мужчина лет пятидесяти с короткой стрижкой «ежиком» вышел из разбитого пикапа. Он устало пробирался к Марис, сжимая в руке большую черную сумку. Наконец-то прибыл ветеринар. Темные круги под его глазами сказали ей, что он, вероятно, провел всю ночь с больным животным.
Усталый или нет, но он знал лошадей. Он остановился, разглядывая великолепные линии Фурора, звездочку на его лбу, запачканные кровью белые чулки.
– Это Фурор! – удивленно выдохнул ветеринар.
– Да, и в него стреляли, – кратко ответила Марис. Ее голова пульсировала, болели даже глазные яблоки. Если Фурор в ближайшее время не успокоится, то голова, скорее всего, взорвется. – Внутренние органы не задеты, но на груди поврежден мускул. Он не успокаивается и не дает остановить кровотечение.
– Давайте с этого и начнем. Я – Джордж Нортон, местный ветеринар, – проговорил он, опуская сумку на землю и открывая ее. Ветеринар подготовил подкожную инъекцию и вышел вперед, благополучно вводя успокоительное в одну из выпуклых вен на шее Фурора. Жеребец нервно затанцевал, снова пихнув Марис. Она терпеливо сжала зубы.
– Через минуту он успокоится. – Ветеринар бросил на нее острый взгляд, пока убирал пропитанную кровью ткань, которую она прижимала к ране. – Не обижайтесь, но истекающий кровью конь выглядит лучше, чем вы. Что с вами?
– Сотрясение.
– Тогда, ради Бога, не разрешайте ему толкать вас, – резко сказал он. – Сядьте где-нибудь, пока не свалились.
Даже посреди всей кутерьмы, возникшей, пока медики готовили Джоан для транспортировки, Мак услышал слова ветеринара. Внезапно он возник рядом, возвышаясь позади нее и отбирая уздечку Фурора.
– Я подержу его. – Мак выплевывал слова, как пули. – Сядь.
– Я...– Марис хотела сказать «я так и сделаю», но он не дал ей и закончить предложение.
Предположив, что она собирается спорить, рявкнул:
– Сидеть!
– Я не собиралась спорить, – буркнула она в ответ.
Он вообразил, что она собака? «Сидеть», – ну и ну! Марис, скорее, чувствовала желание прилечь. Что и решила сделать.
С Фурором все будет в порядке; как только он успокоится и позволит ветеринару выполнить свою работу, кровотечение будет остановлено. На разорванный мускул наложат швы, вколют антибиотики и сделают повязку. Лошадь поправится. Никаких проблем не должно возникнуть и с возвращением Фурора в Соломон Грин, пусть даже грузовик и трейлер для перевозки были украдены. Пока ветеринар не закончит, а Фурора не загрузят в прицеп, она намеревалась растянуться на сиденье грузовика.
Марис устало забралась в кабину. Ключи все еще были в замке зажигания, поэтому она завела двигатель и включила печку. Девушка сняла пальто, стянула пуленепробиваемый жилет и положила его на пол, затем легла на сиденье и укрылась пальто.
Марис закрыла глаза и расслабилась, позволяя уходить напряжению, а вместе с ним ужасу и небывалому гневу. Она едва не заплакала от облегчения, почувствовав, что как только перестала двигаться, боль начала немедленно стихать. Марис могла бы убить Джоан. Ее рука бы не дрогнула, выстрели женщина в Мака. Окутанная странным вакуумом отчаяния и гнева, она целилась в голову. В тот ужасный миг, когда Джоан повернулась к Маку, Марис даже не думала о Фуроре. Девушка радовалась, что не пришлось нажимать на курок, но она знала, что сделала бы это. Марис и раньше чувствовала, что в ее характере заложена инстинктивная потребность защищать, но с истинными размерами этой потребности она столкнулась впервые. Понимание собственной природы явилось настоящим ударом.
28 
