Особенно,... 
1048 
— Боже мой… — сдавленным от потрясения голосом проговорил Сириус. — Что же такое случилось?! Что пошло не так?!
Мадам Помфри подняла измученное лицо:
— Всё пошло не так. Хроноболезнь исцелить очень сложно, она приводит к отказу всех систем организма: приведёшь в порядок одну — выключится другая. Отойдите, прошу вас… — она придержала Блез, которая, кусая кулак, подалась к кровати. — Она сейчас очень хрупкая…
— Она может умереть?.. — ахнул Гарри, глядя на Рона, но тот уставился в пол, намертво стиснув кулаки.
Мадам Помфри тщательно взвешивала каждое слово. Наконец, она произнесла:
— Да, это весьма вероятно.
Блез зарыдала настолько неожиданно, что все взгляды тут же обратились к ней, и слизеринка, закрываясь руками, отвернулась, похоже, стыдясь своего поведения. Гермиона не могла понять, куда девались её собственные слёзы, ужас словно испарил их в один миг. Перед глазами стояла Джинни — тоненькая, смелая, юная, с косичками, в свитере, с Хроноворотом в руке — умоляющая позволить ей рискнуть собственной жизнью ради Драко.
…И я ей позволила, — осознала она. — Ради всего святого, умоляю, пусть с ней всё будет хорошо! Клянусь, больше никогда не буду обращаться с ней, как с соплячкой… Пускай с ней только всё будет хорошо — и я даже порадуюсь за них с Драко, если таковое случится — клянусь! Только бы с ней всё было хорошо…
Чарли, едва слышно чертыхаясь, отвернулся к стене, а Гермиона, воспользовавшись мгновением, рискнула посмотреть на Драко. Его совсем недавно розовевшие губы опять превратились в бескровную ниточку.
— Отпустите, — таким же бесцветным, как и его лицо сейчас, голосом произнёс он и вывернулся из рук Гарри и Сириуса.
Шаг — мадам Помфри подняла к нему предупреждающий взгляд, но протесты умерли у неё на губах, когда Рон буркнул:
— Пусть.
Драко тихо продвигался — хотя не с былой легкостью, однако не как калека. Он склонился над Джинни, нежно прикоснулся к её бескровному лицу, зашептал на ухо — закрыв их от мира, свесились на лицо волосы, и Гермиона не услышала ни единого слова, хотя, пожелай она этого, догадалась бы без труда.
Драко выпрямился. Джинни чуть качнула головой на подушке, но глаз не открыла, дыхание её стало резче, кровь снова полилась из угла рта. Песочные часы бились и бились у неё на шее вторым сердцем.
— Мне нужно ею заняться, — сказала мадам Помфри и решительно, хотя и мягко, отодвинула Драко. — Иначе она захлебнётся собственной кровью.
Драко как-то странно охнул и попятился, чуть не рухнув на Гарри. Тот успел вовремя подхватить его, удержав на ногах. Едва фельдшерица с палочкой наготове взялась за Джинни, двери лазарета вновь открылись, впустив Симуса.
Гермиона уставилась на него в полнейшей оторопи: она, можно сказать, вовсе забыла о его существовании. Он был одет весьма аккуратно — чёрные брюки и рубашка, которых она не могла припомнить в его гардеробе, подчеркнули пшеничный цвет волос и синеву глаз. Он шествовал с такой уверенностью, что Рон невольно дал ему дорогу и даже мадам Помфри не возразила, когда он направился прямиком к Джинни.
— Она умирает, — заявил он.
— Симус Финниган! — опомнилась мадам Помфри. — Я понимаю, что вас расстроило случившееся с вашей девушкой, но будьте так любезны — немедленно отойдите…
Симус словно бы не слышал её — вместо этого он сжал в кулаке часы, висящие у Джинни на шее. Драко рыкнул и качнулся вперёд, но Гарри не пустил, а Симус резким движением вдруг рванул древний хельгин Хроноворот — звонко лопнула цепочка; сам Хроноворот, по-прежнему вспыхивая необычным светом, полетел на пол, Симус наступил на него…
…и раздавил.
Драко вырвался из рук Гарри:
— Дебил! — заорал он на Симуса. — Ты что натворил?!
Тот ответил спокойным взором.
— Лучше взгляни на неё, — посоветовал он и указал на Джинни.
Все обернулись, и Гермиона услышала своё аханье: Джинни снова порозовела и начала дышать ровно и спокойно. Мадам Помфри прикоснулась к её груди палочкой, шепча какое-то заклинание, а когда отняла её, то кончик палочки светился успокоительным, здоровым розовым светом. Фельдшерица беспомощно огляделась:
— Она пошла на поправку… Она выздоровеет…
Чарли выдохнул — наверное, это был самый долгий выдох на свете. Рон хлопал глазами в состоянии полного обалдения, а Драко, так и не обретший ещё способности говорить, привалился к стене, и всё же Гермиона не упустила из виду, как сжались его кулаки, когда он смотрел на Симуса. А тот будто ничего не заметил:
1048 
