248 
Чарли отрицательно замотал головой: — Я не получал от тебя никаких сов. Я приехал потому, что мне написала мама — папу избрали Министром и, поскольку им надо на несколько дней в Лондон, она попросила меня…
Он снова огляделся и вдруг словно впервые увидел Гарри и Эрмиону: — А вы-то что здесь делаете?
Повисла тишина. Гарри посмотрел на Рона. Рон взглянул на Джинни. Джинни покосилась на Сириуса. Сириус поднял глаза на Чарли и вздохнул.
— Пойдем-ка на секундочку в гостиную, Чарли — предложил он, — я все детально тебе расскажу.
— Хорошо, — медленно согласился Чарли, закидывая сумку себе на спину.
Сириус обернулся ко всем остальным: — Я бы хотел, чтобы кто-нибудь из вас посидел с Драко — так, на всякий случай… С ним все в порядке, это всего лишь предосторожность.
— Я, — немедленно вызвалась Джинни.
— Спасибо, — Сириус повернулся к Чарли. — Пойдем.
Эрмиона услышала, как Чарли, следуя за Сириусом в комнату, произнес: — Я захватил с собой бутылку Старого Огненного Виски.
Сириус похлопал его по спине: — Благослови тебя Господь, Чарли Висли!
— Вот та книжка, о которой я тебе говорил, — Рон вошел в гостиную, где на огромной софе, держа в руках чашку с чаем, сидела Эрмиона. Головой на ее коленях, закрыв лицо руками, лежал Гарри. Опустив кружку, Эрмиона взяла протянутую книгу — ветхую, в кожаном переплете с золотыми буквами на корешке: «Жизнь Основателей Хогвартса».
— Спасибо, Рон.
Рон присел рядом в кресло и мотнул головой в сторону Гарри: — Он спит?
— М-м-м… — не двигаясь, промычал Гарри.
Это означает «нет», — пояснила Эрмиона, открывая книгу и бегло просматривая текст, — как мне кажется.
— А что ты ищешь в книге? — с любопытством поинтересовался Рон.
— Честно говоря, я не знаю… Какие-нибудь сведения об их жизни… На самом деле — я хочу больше узнать о взаимоотношениях Слитерина и Ровены.
— А разве об этом ничего нет в дневнике Слитерина?
— Да, но он был здорово повернут лишь на одном, и все его излияния связаны с судьбой и роком… и еще там много о пресмыкающихся. И вот что интересно в Слитерине… ну, то есть мне интересно: эти его параллели с Тем-Кого-Нельзя-Называть. Я думаю, тот многие свои идеи позаимствовал: и Знак Мрака, и этот процесс, с помощью которого он пытался стать бессмертным. Я не знаю, что это значит, но…
— Это значит, что зло — это всегда зло, Эрмиона, — горько произнес Рон. — Независимо от того, какое на дворе время.
Эрмиона склонила голову на бок, но не смогла понять, что с ним: — С тобой все в порядке?
Но прежде, чем Рон успел ответить, вошли Сириус и Нарцисса. Лицо Нарциссы почти полностью скрывал капюшон, однако Эрмиона заметила, насколько та взволнована. Без всяких слов она подлетела к Рону и начала его целовать (в щеку, в щеку, народ!) Второй раз за этот вечер Рон стал пунцовым.
— Сириус рассказал мне, что ты сделал для Драко, — наконец произнесла она.
— Хм… — пробурчал Рон, опускаясь на свое место, — да в общем-то ничего особенного…
— Что значит ничего особенного! Очень даже особенное! Ты замечательный, смелый, удивительный, Рональд Висли, я безмерно признательна тебе.
Рон переливаясь всеми оттенками красного, не нашелся, что ответить. Если бы Сириус не был таким усталым, он бы заулыбался.
— Пойдем, любимая, — позвал он. — Драко наверху с Чарли и Джинни.
Послав Рону еще один благодарный взгляд, Нарцисса последовала за Сириусом.
Эрмиона улыбнулась Рону: — Не слишком ли много поцелуев за один вечер?
Рон захлопал глазами и медленно вернулся к нормальному цвету.
— Все нормально, — неохотно ответил он. — Я по-прежнему не люблю Малфоя. Но с матерью у него все в порядке.
Эрмиона старалась не хихикать, чтобы не потревожить Гарри.
— Ты замечательный, смелый, удивительный, Рональд Висли, — гортанно произнесла она. Рон скорчил ей рожу в ответ. — Может, она сумеет убедить Министерство, чтобы тебе дали медаль… о! лучше собственную карточку в Шоколадных Лягушках!
Рон пренебрежительно отмахнулся, но вид у него был весьма внимательный. Поднявшись со стула, он склонился и чмокнул Эрмиону в висок. — Пойду-ка я спать. Увидимся утром.
— Пока-пока.
248 
