249 
— М-м-м, — снова промычал Гарри, вяло пошевелив в сторону Рона пальцами в знак прощания.
— Это значит «спокойной ночи», — перевела Рону Эрмиона. Он махнул им от порога и вышел, прикрыв дверь.
Рассеянно поглаживая Гарри по волосам, Эрмиона снова вернулась к книге.
— Эй, Гарри… хочешь, я тебе почитаю?
— М-м-м-кей…
— Ну, ладно: — …народные легенды гласят, что Ликантбыл создан никем иным, как самой Ровеной Рэйвенкло, — начала читать она. — Она сделала его для себя в связи с тем, что Британские острова захлестнуло нашествие оборотней… — спасибо Слитерину, я уверена! — …как правило, он создается из серебра — металла, отпугивающего оборотней. Ликант может с легкостью использоваться в качестве Портключа, очищает воду и… делает невидимыми девичьи одежды… — Что думаешь об этом, Гарри?
Гарри не откликнулся.
— Ты что — спишь?
Эрмиона вздохнула, глядя на его макушку. Вопрос был явно риторическим: Гарри действительно спал, крепко закрыв глаза и зажав в левой руке край ее жакета. Она снова вздохнула и опустила книгу. Пробежав пальцами по его волосам, она, как всегда, подивилась их взъерошенности и одновременно мягкости. Стараясь не потревожить его, она потянулась к карману и достала свою палочку: — Quiesce, — тихо пробормотала она, нежно погладив его щеку. — Dulce somnolus… — и почувствовала, как он совершенно расслабился.
Она сама изобрела это заклинание — заклинание для отдыха и безмятежного сна — специально для Гарри. Она частенько видела его спящим над книгами: в библиотеке, в Гриффиндорской гостиной, так что знала, что сон его редко бывает спокойным. Она и раньше постоянно использовала его, хотя Гарри об этом не знал. У него бывали кошмары по ночам, Эрмиона знала это от Рона. Они были такие мучительные, что Симус Финниган предложил Рону поговорить с Гарри о том, чтобы перебраться в другую комнату или даже обзавестись собственной, чтобы больше не будить его по ночам. На что Рон ответил, что, ежели Симус еще раз предложит что-либо подобное, то он, Рон, утопит его в озере.
Эрмиона вздохнула. Она понимала, что должна разбудить Гарри, отправить его в комнату Рона, а сама пойти в спальню Джинни… Это что-то вроде особой привилегии — смотреть на сон любимого человека, однако, она редко когда видела безмятежно спящего Гарри. И минуты эти были вдвойне драгоценны тем, что она была уверена — ему не грозит опасность, он не рискует быть покалеченным или убитым.
Она опустила книгу на стол рядом с диваном и, нагнувшись, обняла его и позволила своим волосам шатром укрыть их, спрятав от всего остального мира.
Часть вторая, в которой Драко получает удовольствие от визитов
Драко проснулся и лежал, держа глаза по-прежнему крепко закрытыми. Голова шла кругом от непривычного ощущения сна без сновидений. Повернувшись, он открыл глаза, и расплывчатые цвета мира постепенно превратились в ярко-желтую спальню Перси, с голубым квадратиком неба за окном, красным креслом у кровати, а в нем что-то смутно черное, белое и зеленое — дрогнув, оно превратилось в Гарри.
Гарри сидел, подперев подбородок рукой, закинув одну ногу на кровать. Вид у него был отоспавшийся и отвратительно бодрый. А поперек его колен, сверкая в потоке льющегося солнечного света, лежал меч Слитерина.
Драко сел так быстро, что у него закружилась голова: — Поттер, ты думаешь, что ты делаешь?
Гарри недоуменно взглянул на него: — Сижу на стуле. В этом есть что-то необычное?
— Ты и правда здесь? В смысле — это ты здесь или только твое изображение?
Вместо ответа Гарри пнул кровать: — Ага.
— Очень мудро. Особенно после вчерашнего. Я удивлен, что Сириус позволил тебе торчать здесь.
— Я никому про вчерашнее не рассказывал.
— Никому? А что… а почему никому?
— По двум причинам, — Гарри потянулся и прислонил меч к стене. Его блеск совершенно не гармонировал с желтыми обоями. — Первая: в твоем нынешнем состоянии ты не сумел бы атаковать меня даже с макарониной, она была бы для тебя слишком тяжела. Вторая: сегодня ночью ты не видел снов. Точно?
— Ну, — осторожно подтвердил Драко. — И что?
— А то, что Любовное зелье может быть не единственным заклинанием, потерявшим силу после твоей смерти.
— Поттер, — с сомнением в голосе заметил Драко, — это предположение ужасно соблазнительное и ужасно шаткое.
249 
