Зачем было рассказывать о дяде Малкольме, его дочери с мужем, если они практически... 
468 
— Я не просил тебя обещать что-то мне лично, — сказал Драко. — Но Гарри вроде бы и твой друг…
Джинни почувствовала, как ее мышцы на спине и в плечах напряглись:
— Ты же не держишь свои обещания. Так с чего бы мне их держать?
— Я ничего тебе не обещал, — твердо возразил Драко, откидывая с лица волосы. Свет факела поймал его кольцо и засверкал на нем.
— Ты намекал, что…
— Ты вольна интерпретировать мои намеки, как тебе хочется, — Драко прищурил глаза так, что они превратились в две серебристые щелочки. — Моей вины тут нет.
Джинни почувствовала, как сердце будто холодным обручем стянули. Она знала, что все не так: да, Драко никогда не притворялся, что полон к ней чувств… впрочем, подобный разговор уже состоялся, вряд ли она услышит что-то новое… И все же она возвращалась в мыслях к дню рождения Гарри… они рука об руку спускаются по лестнице… его глаза, когда он смотрел на нее… эти письма, что она писала ему лето напролет … — все это вскипело в ней с такой силой, что она ощутила боль.
— Ты ублюдок, — выдохнула она первое, что пришло ей в голову, — такой же, как и твой отец.
Драко окоченел.
В его глазах вспыхнуло какое-то чувство — то ли ярость, то ли боль… хотя, может, это было простое удивление. Потом оно исчезло.
— На самом деле, — произнес он голосом, полным горечи, — я ублюдок сам по себе.
Джинни было нечего сказать — она повернулась и побежала вверх по лестнице. Драко остался внизу.
* * *
В этот предрассветный час солнце уже начинало посылать на землю свои первые лучи-предвестники.
— Солнце встает, — сказала она, перевернувшись и придвинувшись к нему, их обнаженные плечи соприкоснулись. — Нам пора возвращаться.
— Нет… — его голос был сонным и отдаленным. — Давай останемся… Пусть нас найдут… Кому какое дело?…
— О, Рон… — она приподнялась на локтях и взглянула на него. Он лежал, запутавшись в простынях, волосы прилипли к взмокшему лбу. Это была одна из немногих в Хогвартсе комнат, где зимой не было сквозняков. В сероватом утреннем свете, лившемся сквозь высокое окно, на его лбу слабо серебрился отпечаток поцелуя Ровены Равенкло.
— Ты же знаешь, мы не можем это сделать…
— Знаю… — он потянул ее на себя и поцеловал.
— Никто не должен знать про нас, — решительно сказала она. — Никто.
— Ага… Я знаю… его губы спустились к ее шее. — Просто я не люблю врать…
— Это временно, — ее голос чуть захрипел, она обмякла и склонилась к нему, откликнувшись на его поцелуи. Когда он остановился, она разочарованно вздохнула и умоляюще взглянула на него. Его голубые глаза смеялись:
— Говоришь, мы должны уходить?…
— Ну, — шепнула она ему, — может быть, не прямо сейчас… — и она нырнула ему в объятья.
Глава 2. Старые песни на новый лад
И ночью я поджег любимый дом
Он вспыхнул восхитительным пожаром
Лишь горсточка камней осталась в нем
Да пара сорняков, спаленных жаром.
Воздушные создания ночи,
Напуганные мраком беспросветным,
Примчались к племени гигантскому свечи
Взглянуть — и умереть в горячем ветре.
Из неба в небо уплываю я,
Внимая песням, что поются темнотою
А лодка, что вперед несет меня,
Из рваных крыльев сделанная мною.
Драко сидел на узком подоконнике в своей спальне и смотрел, как над Запретным лесом поднимается солнце. Перламутровое влажное небо уже обожгли показавшиеся над кронами деревьев лучи, кристальный зимний воздух был чист и прозрачен, на небе ни облачка. Кроваво — розовый свет лился сквозь сводчатое окно, и от него лицо Драко приобрело оттенок, которого отродясь у него не было.
Света теперь было достаточно, чтобы без факела или свечи прочитать тот свиток, что передала ему накануне Рисенн. Он был девственно чист, на нем чернело единственное незнакомое слово: Venio.
Драко разжал пальцы, письмо медленно выскользнуло из его руки и вспыхнуло, горстка золы тут же просочилась сквозь камни… Словно этого пергамента никогда и не существовало…
* * *
В комнате с каменными стенами было ужасно холодно. Насквозь промокшие под дождем, они стояли перед зеркалом, Черные волосы налипли Гарри на лоб и казались вздувшимися венами, ресницы слиплись, капли воды слезами текли по лицу… Единственным ярким пятном на его бледном лице были эти зеленые глаза…
468 
