109 
Народу становилось все больше. Рыся затравленно глядела на ржущие, жутковато перекошенные физиономии, от которых явно не стоило ждать сострадания или участия. Иногда в толпе мелькали и другие лица - с более-менее осознанным выражением лица, но с таким холодным и жестким взглядом, что девочка понимала - сочувствия ждать и здесь не приходится. Плакать уже не было ни сил, ни слез, ее охватила отчаянная уверенность, что сейчас будет самый плохой кусок ее небольшой жизни и, возможно, даже последний. Зубы Рыси стучали от страха, и она, чтобы не видеть лица «зрителей», опять села на корточки и уткнулась лицом в колени.
Рыся провела в этой клетке несколько длинных тревожных часов. После того, как ее втолкнули сюда, ей расковали руки, дали поесть и хилое одеяло, чтобы поспать. Но, не смотря на сильную усталость, заснуть девочка не могла, мучаясь от страха и неопределенности. Вокруг все время слышался разнообразный шум, но поначалу она боялась даже приподнять пыльную тряпку, накрывавшую новое пристанище девочки, которое было намного больше, чем дорожная клетка копесов. Пола у этого сооружения не было, под ногами блестел хорошо помытый гранит станционной платформы. Но удрать из новой тюрьмы не представлялось возможным. Клетка была сделана из толстых прутьев арматуры и скреплена стальной проволокой, замотанной в сложные узлы. Все это сооружение весило столько, что вряд ли даже несколько крепких мужчин могли сдвинуть ее с места.
Вокруг сновали какие-то люди, переговаривались, спорили, но ни один из них не останавливался возле клетки с пленницей. Рядом все время звучали монотонные мужские голоса, видимо, охранники. Они обсуждали какие-то ставки и изобильно матерились.
Наконец, Рыся решилась и выглянула. Ничего, кроме куска платформы незнакомой станции, провала железнодорожного пути и бетонной стенки с грубо намалеванным граффити неприличного содержания, она не увидела. Прямо перед ней была натянута какая-то веревка, за которой видна была спина мужика, сидевшего на корточках. Этого человека она знала. Рыся вспомнила, что когда торговцы закончили спорить и завершили свои сомнительные расчеты, ее отвели по темным переходам, к плотно заселенной платформе, где сейчас и находилась ее тюрьма. Именно этот бугай, действуя все той же арматуриной, загнал Рысю в клетку, расстегнул наручники, резво отскочил, и захлопнул крепкую железную дверцу. А теперь он, видимо, бдительно охранял пленницу, не очень понятно от чего. Второго говорящего девочке видно не было.
Немного позже весь видимый кусок платформы стал заполняться людьми. Судя по шуму, с другой стороны происходило то же самое, только там в тряпке не было доступных Рысе дыр. Прошло еще довольно много времени, и снаружи все чаще и чаще слышались недовольные выкрики. Один визгливый неприятный голос завопил совсем рядом, заставив потенциальную жертву сжаться в комок еще больше:
- Ну что там, когда-нибудь начнем, или так и будем в ж… пальцем ковыряться?
Голос Монитора успокоительно журчал, потом что-то заскрипело, и толпа стихла. Рыся почувствовала, что удары бешено рвущегося сердца сотрясают ее так, что, казалось, это было заметно снаружи по содроганию клетки.
- Леди энд жентельмены, дамы и господа, почтенные сэры! - Юродствовал, тем временем, Монитор. - Сегодня мы присутствуем при сенсационном зрелище: ребенок - мутант сразится со страшными хищниками подземелий. Слабонервных прошу удалиться. - Несколько рук одновременно сдернули тряпку с клетки. Толпа дружно взвыла:
- Ты что, Монитор, охренел, что ли? - заорал все тот же визгливый голос. - Это же девчонка, какие мутанты? Гони деньги назад.
- Спокойствие! Только спокойствие, - пытался урезонить возмущенных зрителей зазывала. - Вы сначала посмотрите шоу, ребенок то непростой, это только видимость невинная и беззащитная. Мимикрия-с… - от желания угодить всем, Монитор сложился пополам, заискивающе улыбаясь орущим потребителям «хлеба и зрелищ».
- Ну так давай твое шоу. Она что, так и будет сидеть? Еще разревется поди. - Взвился над общим шумом грубый женский голос.
- Минуточку, начинаем! Мы - начинаем!
И только тут Рыся поняла за гулом толпы откуда идет странный скрежет. К ее клетке придвинули клетку поменьше, откуда слышался громкий мерзкий писк, сверкали злые красные глаза, и свисало несколько голых облезлых хвостов.
«Крысы» - содрогнулась от омерзения девочка, невольно выпуская когти. Ближайшие к клетке зеваки сразу затихли, заинтересованно охнув, а за ними насторожилась и вся толпа.
109 
