17 
Жасмин снова казалась шестнадцатилетней. Та же бледная, с оливковым оттенком кожа. Те же густые черные ресницы, чуть не касающиеся высоких скул. Те же полные, чувственные, ненакрашенные, розовые губы.
Ему очень хотелось поцеловать ее.
Его тело жаждало лишь одну женщину, которая сейчас стоит напротив него. Он едва сдерживался, ожидая момента, когда овладеет ею. До пустыни несколько часов пути.
Его глаза упали на ее узенькую кровать. Он не уверен, что выдержит так долго…
Но, пока Кариф оценивал размеры кровати, Жасмин уже вышла из комнаты, таща за собой маленький чемодан. Он догнал ее и поднял ее чемодан себе на плечо.
— Благодарю, — серьезно сказала она.
— Он почти невесомый. — Кариф нес чемодан одной рукой. — Почему ты взяла так мало вещей?
— Не хочу доплачивать за перевес в аэропорту.
— У Хаджара собственный самолет. — Кариф покачал головой. — Ты всегда любила наряжаться, у тебя был свой, неповторимый стиль в одежде. — Он улыбнулся. — Ты так изменилась? Теперь ты слишком занятой человек, чтобы заботиться о нарядах?
— Умар уже подобрал для меня вещи, которые, с его точки зрения, мне подойдут больше. Их привезут через несколько дней из Парижа. Поэтому он не считает — вернее, я не считаю — нужным привозить свои вещи из Нью-Йорка. Тем более, мы остаемся в Кьюзи до тех пор, пока не поженимся.
— Понятно. — Внезапно Кариф рассердился по поводу того, что кто-то диктует Жасмин, как ей одеваться.
Когда они вышли из дворца, охранник взял маленький чемодан у Карифа и отнес его вниз по широкой лестнице. Другой помощник положил чемодан в первый внедорожник в кортеже.
Жасмин с явным облегчением посмотрела на внедорожник и стоящий позади него лимузин, на многочисленную охрану и слуг, снующих вокруг кортежа:
— Я вижу, мы будем путешествовать не одни.
— Не слишком восторгайся. Я путешествую, как король Кьюзи. — Внезапно он лукаво ей улыбнулся. — Но в пустыне будет по-другому. Как ты говорила, в пустыне я буду обыкновенным мужчиной.
Он многозначительно умолк и заметил, как она вздрогнула. Когда его шофер открыл дверцу, она постаралась не дотрагиваться до Карифа, усаживаясь на заднее сиденье «роллс-ройса».
Усевшись рядом с ней, Кариф откинулся на спинку сиденья. Жасмин забилась в самый дальний угол автомобиля. Карифа это почти изумило. Неужели она решила, что ей удастся освободиться от него, не переспав с ним?
Ладно, пусть продолжает так думать. Кариф больше всего любит трудности. И Жасмин незачем чувствовать себя виноватой. Ни в этом случае, ни в другом…
Нахлынувшие воспоминания угрожали заслонить солнечный свет. Кариф отогнал тревожные воспоминания прочь. Он не станет думать о том, что они потеряли в прошлом, — о том, что она потеряла из-за него. Сегодня следует думать только об одном: об удовольствии.
Кортеж стремительно проехал через город, направляясь на северо-восток вдоль побережья. Преодоление каждой мили казалось Карифу вечностью.
«Следовало послушаться Акмаля аль-Саира», — подумал он мрачно.
Его визирь старался убедить Карифа лететь на одном из королевских вертолетов или самолетов, а не тратить время на поездку в автомобиле. Теперь Кариф сожалел, что не внял его совету.
Кариф посмотрел на нее. Она отказывалась взглянуть в его сторону, вместо этого с каменным выражением лица смотрела в тонированное окно.
Никто из них не двигался, но напряжение между ними нарастало.
Кариф хотел ее. Желал овладеть ею прямо здесь и сейчас, на заднем сиденье лимузина. Но разве такого уединения он хотел? Бросить ее на заднее сиденье «роллс-ройса»… Но охранники догадаются, что происходит за тонированными стеклами.
Кариф тихо выругался. Ему придется просто ждать.
Но, когда кортеж подъехал к перекрестку, Кариф внезапно наклонился вперед.
— Поверни здесь, — приказал он.
— Ваше величество? — Шофер удивленно оглянулся.
— Поезжай по старой дороге, — приказал Кариф тоном, не терпящим возражений. Когда охранник передал приказ по рации во внедорожник, идущий впереди кортежа, шофер внедорожника повернул на современную трассу и поехал до развилки, откуда они направятся прямо на север, через пески и камни, в направлении пустыни Кайса.
Кариф откинулся на мягкую спинку кожаного дивана. Ему следовало сохранять терпение, но, черт побери, когда же они, наконец, доберутся до места назначения?!
17 
