47 
Слушая непрекращающиеся разглагольствования Кеннета, она пришла к выводу, что он что-то скрывает. Но что? В голову приходили самые абсурдные мысли. Может, Майкл поставил перед братом какие-то условия? Может быть, ее в очередной раз делают разменной монетой в некой сомнительной игре? И с какой стати в офисе появилась Кэрол? Красотка провела почти весь день, листая глянцевые журналы и выпытывая у Лоуренса детали презентации.
В конце дня, когда Лоуренс уже ушел, сославшись на необходимость отдохнуть перед очередной поездкой, Кэрол вдруг поднялась из-за стола и подсела к Элис.
— Мы были на благотворительном концерте, — сообщила она заговорщическим полушепотом, будто выдавала государственную тайну. — Меня пригласил Кеннет.
Так вот оно что! Тем не менее Элис постаралась не выдать удивления и пожала плечами.
— Ну и что?
— Он тебе уже рассказал?
— Я… в общем-то… нет.
Кэрол победно улыбнулась.
— Так вот, мы были вместе. И отлично провели время! Понимаешь?
— Что ж, я рада за тебя.
— Неужели? — В глазах и в голосе Кэрол читалось откровенное недоверие. — Держу пари, ты бы многое отдала, чтобы оказаться на моем месте. Наверное, он пригласил бы тебя, но ты же укатила отдыхать.
Элис усмехнулась.
— Пари ты точно проиграла бы. Имей в виду, мы с Кеннетом только деловые партнеры, не более того. Мы даже в кино вместе не ходим.
Кэрол озадаченно наморщила лоб.
— Но ты же живешь с ним в одной квартире, разве не так?
— Жила, — поправила ее Элис и, решив, что бедняжка заслуживает объяснения, быстро продолжила: — Я уже переехала. А в одной квартире мы жили исключительно из соображений экономии.
— Но тогда почему ты переехала?
Элис замялась. Раскрывать истинную причину ей не хотелось.
— Видишь ли, во-первых, мы стали понемногу зарабатывать. А во-вторых, Саманта…
— Понятно, — перебила ее Кэрол. — Я уже слышала кое-что об этой стерве. — Она помолчала, переваривая полученную информацию. — Так, значит, ты не встречаешься с Кеннетом?
— Нет, — твердо ответила Элис.
Кэрол снова погрузилась в раздумье, после чего недоверчиво осведомилась:
— И ты не ревнуешь?
— Нисколько. — Сама мысль о том, что она могла бы ревновать Кеннета, показалась ей настолько нелепой, что Элис рассмеялась. — А он сказал, что ревную?
— Он много чего говорил, — неуверенно пробормотала Кэрол. — Понимаешь, после концерта Кеннет прилично выпил и, похоже, плохо соображал, что несет. — Она вздохнула. — Больше всего, конечно, досталось его брату Майклу. — Снова пауза. — Это правда?
— Что? — не поняла Элис.
— Ну, что вы вместе были в Пасадене? Кеннет считает, что ты положила глаз на его брата.
Элис вдруг стало невыносимо стыдно, но больше всего за братьев Грегори.
— По-моему, Кеннету не пристало обсуждать мою личную жизнь и то, чем я занимаюсь в свободное время. Его это не касается.
Кэрол пожала плечами.
— А он считает, что касается.
— Ошибается, — жестко отрезала Элис и, чтобы успокоиться, глубоко вздохнула. — К тому же у Майкла кто-то есть. Ты, может быть, даже видела ее в театре. Он ведь тоже ходил туда не один.
— Да, конечно, — беззаботно подтвердила Кэрол, и последняя надежда Элис, заключавшаяся в том, что Майкл, возможно, придумал себе любовницу из тактических соображений, угасла, как искра под дождем. — Правда, я видела ее только после концерта. Кеннет сказал, что ее зовут Карина. Должна сказать, выглядела бедняжка не очень счастливой. Да и Майкл показался мне уж слишком мрачным. Никакого сравнения с Кеннетом.
— Чем же она могла быть недовольна? — будто между прочим спросила Элис, чувствуя, как убыстряется пульс.
— Уж не знаю чем, но, когда мы с Кеннетом ее увидели, она стояла одна в почти пустом холле, потому что Майкл встретил какого-то знакомого и совершенно забыл о ней.
— То есть тебе показалось, что у них не все так хорошо? — с замиранием сердца поинтересовалась Элис, понимая, что хватается за соломинку и что мнению Кэрол в любом случае нельзя доверять.
— Этого я сказать не могу, — дипломатично ответила Кэрол, выразительно поднимая брови, — но то, что он от нее устал, ясно как дважды два.
— Хм…
Кэрол вдруг улыбнулась, и на этот раз в ее улыбке было если не тепло, то по крайней мере сочувствие.
— Все-таки хорошо, что мы с тобой поговорили, да?
47 
