35 
Телефон продолжал звонить.
— Слушаю.
Детектив сразу перешел к делу, без предисловий. Новости оказались совсем не такими, как Тайрен ожидал.
— Вы уверены? — переспросил он в третий раз.
— Я сейчас в архиве ратуши, мистер Те Ароа, — терпеливо объяснил детектив.
Лучи вечернего солнца заливали единственную улицу деревни, покрывали позолотой деревянные стены домов, раскрашивали багрянцем крутые высокие крыши. Тайрен сжимал телефон с такой силой, что не очень удивился бы, если б его раздавил.
— Но они могли пожениться в другом месте.
— Исключено, — возразил частный детектив. — Я воспользовался моими связями в полиции и могу гарантировать, что этого не было.
— А вы видели свидетельство о рождении Синди? — уточнил Тайрен.
— В нем не указан отец. Только фамилия матери. Говорю вам, она никогда не была замужем, — все с тем же бесконечным терпением и спокойствием пояснил детектив.
Тайрен сел на ступени и повернулся лицом к солнцу, прямо перед его глазами открывался роскошный вид на земли его племени. Почему, ради всего святого? Она была обязана рассказать ему…
— Кое-что еще, мистер Те Ароа, что вас заинтересует, — продолжил доклад детектив.
— Что именно? — Тайрен даже не мог предположить, что может быть еще интереснее того факта, что Дженна никогда не была замужем.
— За все эти годы, которые мисс Фарсон провела в Окленде, она никогда не встречалась с мужчинами. — Тут уж детектив явно не был столь спокоен, как раньше, в голосе сквозило легкое недоумение.
— Простите? — Тайрен отнял трубку от уха и удивленно уставился на аппарат. Потом спохватился и вернул телефон к уху.
Тайрен услышал, как на том конце провода собеседник зашуршал листами блокнота.
— Во всяком случае, мы не смогли выявить абсолютно ничего, а вам известно, какой серьезный у нас подход.
Да, Тайрену известно: не зря он выбрал лучшую фирму в этой области. Он поблагодарил детектива, закончил разговор и остался неподвижно сидеть на ступенях общинного дома, глядя в одну точку. С одной стороны, приятно, что притязаний на Синди нет ни у какого другого мужчины и что никакой другой мужчина не касался ее матери. Но с другой стороны, то, что Дженна целых пять лет не встречалась ни с одним мужчиной, шокировало. Однако недоумение и даже радость тонули в море злости. Она опять ему врала. Смотрела в глаза и обсуждала мифического, никогда не существовавшего мужа.
Дженна врала. Опять врала.
Мелькнула мысль: а если и про Синди она наврала тоже? Нет, бред, он сам узнает в Синди свою мать и бабушку. Кроме того, он чувствует, что Синди его ребенок.
Тогда почему? Почему Дженна уехала в Окленд, если не существовало никакого другого мужчины? И почему она это скрыла? Или он прав? Она поняла, что беременна, и решила, что он не в состоянии обеспечить ее и ребенка? Или было что-то еще? Что-то, о чем она до сих пор помалкивает?
Зачем нужно было так поспешно уезжать, зачем нужно было потом звонить, пытаясь сказать о ребенке? Как вообще можно понять все это? Весь этот чертов клубок тайн и недомолвок?
Тайрен вскочил со ступеней и пошел к океану, потом побежал. Он весь кипел от гнева. Руки сжались в кулаки. Он должен заставить Дженну рассказать о том, что узнал сейчас. Должен услышать все от нее, должен понять, почему она врет!
Хотя, на самом деле, не нужно ему никакого ответа. Все, что ему нужно, — с той самой секунды, как он увидел ее в бутике Уорренов, — это держать ее в своих объятиях. Слышать ее вздохи, входя в нее.
Всего лишь один-единственный раз.
Чтобы вспомнить, а потом забыть навсегда.
На берегу никого не было, только пара лодок лежала на песке, перевернутых вверх килями.
Волны накатывали на пляж, прессуя черный песок. Нет, здесь ему не найти покоя, океан бурлит, подобно гневу в его душе. Тайрен развернулся и пошел обратно.
На пороге общинного дома он увидел своего давнего друга Паруи Ниарики. Чистокровный маори, высокий, мощный, он походил на огромного моржа, вставшего вертикально. Широкое лицо расплылось в не менее широкой улыбке.
— Тайрен, дружище! — Паруи говорил на маори, почти никогда не пользуясь английским, которым владел в совершенстве. Он был из тех молодых людей, которые ревностно и рьяно защищают самобытность маори и видят в мечтах, как завоеватели-англичане удирают с островов. Реакционные настроения не мешали Паруи Ниарики быть преуспевающим адвокатом. Просто из-за собственных принципов ему приходилось всюду таскать с собой секретаршу, которая служила переводчиком и являлась супругой достопочтенного Ниарики.
35 
