Вдовствующая графиня выразила деликатное сожаление по поводу того, что им придется сегодня же расстаться с Марианной. А насчет скорой перспективы лишиться общества мисс Морвилл выразила надежду, что, может быть, миссис Морвилл передумает и не станет настаивать на немедленном возвращении дочери в Гилбурн-Хаус.
Но на все свои похвалы преимуществ Стэньона перед Гилбурн-Хаус получила от Друзиллы вежливый, однако очень твердый ответ.
Лорд Улверстон принялся умолять предоставить именно ему честь отвезти мисс Болдервуд домой, а в ответ на резкое вмешательство Мартина, заявившего, что он сам собирается предложить ей свои услуги, вообще притворился глухим, что, конечно же, вывело из себя молодого человека. Марианна покраснела, смущенно поблагодарила, и по лицу ее было ясно, что девушке не по себе. Но после того, как графиня объявила, что сама отвезет в Виссенхерст свою юную гостью, сразу развеселилась. Мисс Морвилл согласилась, что это будет лучше всего. Графиня не нашлась, что возразить, и, в конце концов, было решено, что дамы поедут в экипаже, а эрл и лорд Улверстон будут сопровождать их верхом.
Как только они приехали в Виссенхерст, Марианна предложила всем войти в дом и немного передохнуть. Эрл запротестовал, полагая, что это не очень удобно, но Марианна продолжала настаивать. Она твердила, что мама будет разочарована, не повидав их, а сэр Томас, стоя у окна, сам принялся зазывать, делая всем понятные жесты.
Они вошли в дом, и лорда Улверстона надлежащим образом представили хозяину и его супруге. Послали за вином и печеньем. А пока эрл расспрашивал хозяина о здоровье, Марианна, отойдя с виконтом в сторону, сказала с печалью в голосе, что теперь он, вероятно, очень скоро покинет Стэньон. Но тут выяснилось, что у него нет намерения уезжать. Удивившись, Марианна подняла к нему лицо и простодушно заявила:
— А я думала, вы приехали только из-за бала!
— О, совсем нет! — отозвался Улверстон. — Даже и не знаю, сколько теперь пробуду в Стэньоне!
— А вы будете в Лондоне, когда у нас состоится бал? — поинтересовалась девушка.
— Конечно! — немедленно откликнулся лорд. — А леди Болдервуд пришлет мне приглашение?
— О, разумеется! Надеюсь, вы придете?
— Несомненно, мисс Болдервуд, непременно! Когда вы собираетесь в Лондон?
— Думаю, недели через две, если не помешает папина болезнь.
— Через две недели? Значит, почти в одно время со мной!
— Но ведь вы же только что сказали, что еще сами не знаете, сколько пробудете в Стэньоне! — улыбнувшись, попеняла она.
— Именно так! Я и не знал! Вы же тогда еще не сказали, когда собираетесь покинуть Линкольншир!
Марианна очаровательно смутилась. Желание пококетничать оставило ее. Зардевшись чуть сильнее обычного, она опустила глаза и принялась озабоченно крутить один из бантов, украшавших ее платьице.
А в это время сэр Томас, вынужденный по причине болезни не покидать своего кресла перед камином и не снимать теплой шали, которой были укутаны его плечи, с любопытством поинтересовался у эрла:
— Кто этот молодой человек, милорд? Как, вы сказали, его зовут?
— Улверстон. Он старший сын Врексхэма. Тоже, вроде меня, только недавно из армии.
— Хм! — Взгляд старика с явным интересом остановился на виконте, который беседовал с Марианной. — Приятный молодой человек!
— И один из самых порядочных.
Похоже, леди Болдервуд виконт также пришелся по вкусу, что было и неудивительно, поскольку, воспользовавшись первой же паузой в разговоре, он подсел к ней. Узнав, что лорд гостит в Стэньоне, мать Марианны с милым радушием пригласила его вместе с эрлом на небольшой званый вечер для самых близких друзей, который она собралась устроить перед отъездом в Лондон. Он с радостью принял приглашение, при этом мудро промолчав, что, скорее всего, она увидит его в Виссенхерсте задолго до назначенного дня.
Когда гости уехали, леди Болдервуд поднялась в комнату к Марианне, рассчитывая, что дочь захочет непременно поделиться с ней впечатлениями. Ее ожидания сбылись. Она услышала, что Марианне было весело как никогда, что леди Сент-Эр была к ней добра, Друзилла — очень мила, что сам бал был просто великолепен, а танцевала она так много, что теперь уже и не помнит с кем. Но почему-то матери показалось, будто мысли дочери блуждают где-то далеко. Предположив, что это от усталости, леди Болдервуд решила: наутро Марианна станет прежней.