174 
Эти слова вызвали на лице Нерона холодную улыбку.
— Ах ты, хитрая змея! — вскричал Вейенто. — Это твой отец считал нашего Божественного Повелителя тираном и ты вместе с ним! Все знают об этом. Он считал себя более образованным человеком, более нравственным, более пригодным к роли правителя. Он подсчитывал часы, которые проводил в кабинете, и сравнивал их со временем, которое наш Божественный Император проводил на играх и скачках. И вот, когда он решил, что положение Императора пошатнулось, он нанял варваров, чтобы те отправились на юг и помогли ему и его сторонникам-бунтовщикам напасть и захватить Галлию. Его план мог бы вполне удасться, если бы кучка еще более диких варваров не разбила его силы. А теперь достаточно об этом!
Вейенто многозначительно посмотрел на Консула, надеясь, что тот объявит голосование. Но Мессалин ждал знака Нерона, а Император в это время, похоже, наслаждался редким представлением.
Марк Юлиан считал победой то, что ему удалось сохранить спокойствие в течение всего этого мутного потока слов. И его ответ был предназначен не для Вейенто и не для Сенаторов, он скорее обращался к духу своего отца. Произнося свою отповедь, Марк смотрел на то место, где обычно сидел его отец.
— Мой отец, Марк Юлиан, был, возможно, единственным человеком среди вас, который никогда не имел подобных мыслей. Он был слишком старомодным, чтобы судить тех, кто стоит у власти. Он оставлял это право богиням Судьбы. Он был человеком старой закваски, человеком, для которого долг священен. Он отдал всю свою жизнь служению государству, защищая его границы, а в награду получил позорную смерть! Я хочу доказать вам то, что привлечение на свою сторону Видо было вынужденным, явилось как бы актом отчаяния…
Вейенто швырнул тяжелую книгу на стол.
— Довольно! Мы не хотим больше слушать напыщенных разглагольствований этого преступника!
Но Нерон чуть заметным жестом руки приказал Марку Юлиану продолжать. Марк Юлиан вытащил два свитка, которые прятал до этого под своей туникой.
— Я намерен огласить некоторые данные, взятые из документов ведомства Военного Казначейства. Документы датированы временем, когда наш господин обвинитель стоял во главе этого ведомства…
Вейенто вырвал документы из рук Марка Юлиана.
— Эти сведения не были представлены судьям, проводившим расследование!
Но Нерон был уже заинтригован всем услышанным и хотел знать причину такого явного недовольства Вейенто появлением документов, поэтому он быстро нацарапал записку и передал ее Консулу.
— «Суд считает, что эти документы могут быть использованы», — зачитал Мессалин каракули Императора.
Марк Юлиан почувствовал прилив радости.
— А вот данные из документов моего отца, касающихся снабжения и ресурсов, суд может сравнить эти документы, относящиеся к одному времени.
— Эти документы — фальшивка, изготовленная нашими врагами, — закричал Вейенто.
Марк Юлиан бросил на Вейенто взгляд, которым обычно взрослый одаривает ребенка, пойманного на лжи. На лице Нерона появилась самодовольная улыбка, за которой, впрочем, таилась угроза.
— Я так не думаю, — мягко возразил Марк Юлиан, — как, надеюсь, сразу же выяснит суд, между сведениями, которые содержатся в документах отца, и данными из отчетов Казначейства существует ряд серьезных расхождений. Но самое любопытное состоит в том, что эти разночтения исчезают в тот год, когда Вейенто не занимался делами этого ведомства, и появляются вновь, когда он снова занял это место.
В глазах Вейенто на мгновение отразился испуг. Как Юлиану удалось все это выяснить? Для сбора всех этих сведений ему надо было похитить книги с отчетами, запертые в военном ведомстве. Значит, он действовал как вор в ночи!
— Фальшивка! Все это фальшивка!
Нерон что-то прошептал гвардейцу, несущему караул рядом с его троном. А затем он бросил угрожающий взгляд на Вейенто. Вообще-то Император не считал растрату и хищение казенных средств таким уж страшным преступлением, некоторые расхитители могли даже быть полезны — например, в таких делах, как выкачивание денег из провинций. Но Вейенто поклялся ему всеми богами, что за ним не водится грязных делишек, которые мог бы разоблачить Марк Юлиан перед Сенатом. Теперь же дело оборачивалось таким образом, что он сам, Император Нерон, выглядел дураком наряду с Вейенто. Потому что, оказывается, Марк Юлиан-старший говорил правду, когда отрицал возведенные на него обвинения.
174 
