Последние отзывы

  37  

— Они смеют делать все, что помогает им добиваться своих целей.

— Но я же слишком молода!

— Не для их обычаев. Я слышала, они выдают замуж девочек двенадцати лет…

— Но… но как же Витгерн? — цыплята возились вокруг ее ног. — Этого не может быть. Я же должна выйти замуж за Витгерна, Священные Жрицы уже благословили наш брак! — Ауриана намеренно ничего не говорила о Хильде и ее прорицании, потому что оно было слишком необычным, да и без того сегодняшний день был отмечен слишком ужасными событиями. — Надеюсь, все решительно восстали против столь чудовищного оскорбления семьи Витгерна?

Молчание Ателинды было более чем красноречиво… Наконец, она произнесла:

— Собрание старейшин высказалось за то, чтобы этот вопрос был улажен. Гейзар убедил их, что это — единственный способ положить конец вражде между твоим отцом и Видо.

— Этот жрец — верный пес Видо! Так я и знала! Но остальные старейшины были на нашей стороне?

— Почти все. Что само по себе странно, я считаю. Но у Видо теперь очень много новых сторонников, их число увеличивается, как стая мух, вьющихся над тухлым мясом. Их голоса звучали громче, чем голоса наших друзей. Если так будет продолжаться дальше, то скоро Видо со своей сворой начнет распоряжаться здесь, как ему вздумается. А теперь давай снова за работу, неужели ты потеряла всю свою сноровку и не можешь, как раньше, одновременно разговаривать и заниматься делом?

Ауриана послушно взялась за веревку на шее коровы, на которой висел колокольчик, и потянула животное к выходу.

— А что сделал отец?

— Он принялся громогласно обличать их всех и увещевать. Он сказал, что хатты будут последними дураками, если пойдут на уступки и разрешат римлянам узурпировать права родителей. Более того, он заявил, что не подчинится и пойдет войной против совета старейшин, если это понадобится для того, чтобы предотвратить насилие над волей его семьи. Он сказал, что не признает столь отвратительных средств замирения вражды, виновником которой был не он, — продолжала Ателинда, задыхаясь и пытаясь вытащить упирающуюся козу во двор. — После этих слов отец решительным шагом покинул собрание, а за ним, конечно, последовали все соратники и все родичи Витгерна.

— Отвратительные средства! Хорошо сказано! — удовлетворенно засмеялась Ауриана, представив, каким громовым голосом бросил Бальдемар эти слова в лицо собравшимся. — Отец совершенно прав: именно сам Видо был всегда зачинщиком ссор и споров. Но кое-что во всем этом меня сильно беспокоит. Римляне ведь всегда разжигали конфликты между нами. Так почему они вдруг на этот раз стремятся установить прочный мир между отцом и Видо и навязывают брак? Это странно. Нет ли каких-то общих дел у Видо и Наместника?

Ателинда резко выпрямилась, оставив в покое наседку, которую собиралась взять на руки, и бросила на Ауриану взгляд, исполненный угрозы, — будь на месте Аурианы Мудрин, она бы громко заплакала от страха.

— Никогда больше не говори таких слов! Видо — негодяй и конокрад, но ни один вождь племени хаттов никогда не был предателем своих соплеменников и не служил Риму! Это — разные вещи. Где твоя гордость за свой народ? — от ее громкого резкого голоса проснулся Арнвульф и начал плакать.

— У меня есть гордость, мама! Но нельзя избежать ловушки, если ты не знаешь, кем и где эта ловушка расставлена, — корова слегка боднула Ауриану, воспользовавшись тем, что девушка отвлеклась. — Римляне не любят проигрывать. Они бы не отдали такого приказа, если бы не были уверены, что сумеют навязать его выполнение.

— Именно поэтому Бальдемар сразу же отослал сюда Витгерна. Конечно, между вами еще не может быть заключен настоящий брак, вы слишком юные, но вы должны дать друг другу клятвенное обещание в том, что поженитесь, как только тебе исполнится двадцать лет. Это помешает собранию заставить тебя выйти замуж за кого-либо другого.

Так Витгерн уже здесь? Ауриане вдруг стало неприятно от этой мысли. Вообще-то она не имела ничего против самого Витгерна, но слова Хильды все же застряли в ее сознании и начали оказывать свое тлетворное действие, как медленный яд. Брак с кем бы то ни было теперь казался ей делом бесплодным и бессмысленным, как огороженный участок дикой, никому не принадлежавшей земли. Но, конечно, ее брак с Витгерном должен состояться. А как же иначе?

Они вытолкали из дома последних четырех овец, и тут Ателинда заметила то, что лежало во дворе рядом с седлом, снятым с Брунвина.

  37