109 
Время от времени на их пути стены сменялись рядами изящных колонн, а аромат цветов выдавал, что где-то рядом расположен сад. Иногда слышался звук плескавшейся рыбы или искусственного водопада. Однако большей частью вокруг царило спокойствие, располагавшее к размышлениям — самое ценное, что может быть в этом шумном городе.
Ауриане вместе со своими провожатыми пришлось пройти сквозь огромную клетку из слоновой кости, где резвились странные маленькие птички, которых ей прежде никогда не доводилось видеть. Охотиться на таких не было никакого смысла из-за их миниатюрности. Затем они прошли по каменному мостику через ручей, спугнув павлина. Вслед за этим открылся вид на пять последовательно расположенных палат, где все стены были испещрены нишами от пола до потолка. Ауриана догадалась, что это было книгохранилище с таким количеством книг, что не верилось, будто бы они принадлежат одному человеку. Целый лес книг, которые были, без сомнения, священными для Марка Юлиана, ведь его боги говорили с ним с этих папирусов.
Ее душа еще больше сжалась.
Как много покойников оживают на этих страницах! Он разговаривал со всеми мудрецами, а она знает лишь слова Рамис. Вот почему Ауриана считала, что кажется ему самой невежественной из всех женщин.
Однако вскоре ей стало понятно, что несмотря на всю роскошь, это жилище все-таки во многом отличается от того, что Ауриане довелось повидать в Риме. Оно казалось пронизанным духом человечности, мира и гармонии. Оно было совсем не похоже на виллу и сад Домициана, которые были построены для того, чтобы подавить человека своим величием. Здесь же душа чувствовала себя свободно, отдыхала. Ауриане пришло в голову сравнение с сеновалом, наполненным доверху свежим, пахучим сеном. Присутствие Марка Юлиана ощущалось повсюду. Оно было незримым, но явственно давало о себе знать, потому что хозяин дома жил в нем долгое время, так же, как дух Бальдемара всегда был в своем жилище даже в то время, когда он был на войне или в походе. При близком рассмотрении были видны признаки изношенности вещей. Было видно, что хозяин настолько привык к своему богатству, что просто его не замечал, полагая такой образ жизни вполне естественным. Она увидела стол, который выглядел так, словно на нем каждый день играли маленькие дети, а в другой комнате на полу лежал гобелен, протертый чуть не до дыр. Книги тоже были сильно истрепаны, многие их них лежали в самых разных и неожиданных местах.
Ауриана почувствовала, что богатство для Марка Юлиана — лишь средство достижения своих целей, но отнюдь не фетиш Он никогда не пользовался им, чтобы затмить кого-нибудь своей роскошью.
В душу Аурианы закралось чувство тревоги. Она зашла уже так далеко в этот лабиринт комнат, что без посторонней помощи не смогла бы выбраться отсюда. Она опасалась, как бы не попасть в ловушку.
Ауриана замедлила шаг. Служанка с надменной внешностью вздохнула, схватила ее за запястье и бесцеремонно толкнула вперед, словно та была лошадью, которую ведут на поводу.
— Убери от меня свои руки! — вскипела злостью Ауриана и вырвала свою руку у служанки. — Как ты смеешь?
На лице Аурианы появилось выражение возмущения. Служанка притворилась испуганной, а потом злорадно усмехнулась, потешаясь на грубым акцентом гостьи.
Почему они так обращаются с ней? У Аурианы вновь возникло ощущение тяжести на сердце, словно на нем лежал огромный камень. Диокл в вестибюле посмотрел на нее точно так же, как и Эрато, когда она попросила его о свидании. Все эти взгляды означали: «Нет, это не женщина».
Неужели и Марк Юлиан пришел к такому выводу? Неужели его по этой причине нет дома?
«Чепуха! Я просто схожу с ума! Этот дом, этот город заколдовали меня, и я впала в отчаяние».
А теперь, когда они все еще продолжали идти, Ауриане вдруг стало ясно, чего здесь не хватало. На стенах не висели ярко раскрашенные щиты воинов, не было здесь и копий, поставленных аккуратно вдоль стен. Верные дружинники не спали чутким сном, не снимая боевой одежды, на шкурах медведей и зубров, ими же убитых. И вообще, в этом доме ничто не говорило о профессии его хозяина. Кто он? Богатый торговец или один из вождей этого народа, достигшего небывалого совершенства в искусстве войны?
Это был храм отдыха и игр, не испещренный следами войны, осады или нужды. Наверное, таковы были дома всех великих людей в этом городе, дома, не похожие на обиталища воинов, хотя жители Рима командовали неслыханным количеством легионеров, разбросанных по всему свету. Это была власть, к которой Ауриана никак не могла привыкнуть, не видя ее атрибутов, отчего сама власть казалась незримой, ускользающей от понимания, зловещей.
109 
