62 
– Спите, ребята, – вздохнул сосед, – здесь спасает только сон. Я работаю на фабрике пять лет, ничего не покупаю и не имею, а мой долг все растет. И дело не в том, что белые считают лучше нас, а в том, что у них собственный счет.
– Мой долг не оплатишь, – сказал Арун. – Я должен бежать на свободу.
– Свобода наступает только раз или два в году, когда по случаю праздников нам дают немного опиума. Тогда ты способен улететь туда, где нет горя, царит нескончаемый праздник и вечная весна, – произнес все тот же мужчина.
– Если так, тогда лучше смерть, – твердо заявил Арун.
– Но ведь и она не будет легкой!
Эта ночь, как и многие другие, пролетела быстро, словно одно мгновение. Прошло еще сколько-то времени – он точно не знал, потому что здесь минуты и часы незаметно сливались в монотонные дни, пустые и тяжелые.
По утрам Арун едва поднимался на ноги: все тело болело и ломило. Несмотря на это, он всегда старался протиснуться к чану с водой одним из первых, чтобы хотя бы сполоснуть лицо.
Надсмотрщики нещадно подгоняли рабочих палками, поэтому все делалось второпях. Пока они шли к мешалке, Арун пытался осмотреться. Ему было необходимо изучить фабрику, дабы узнать, нет ли здесь хоть какой-то лазейки.
Однажды во время перерыва надсмотрщики решили проучить какого-то мужчину, якобы отлынивавшего от работы. Они усердно охаживали его палками, хотя едва ли он стал бы лучше трудиться после побоев. Остальных заставляли смотреть. Шанкар шепнул Аруну, что время от времени охрана устраивает показательные экзекуции.
В какой-то момент Арун заметил, как от пояса одного из надсмотрщиков что-то отцепилось и шмякнулось в темную жижу, выплескивавшуюся из баков во время работы и покрывавшую пол. Не зная, видел ли это еще кто-нибудь и следят ли за ним, юноша не удержался от соблазна наступить на предмет ногой.
После Арун умудрился наклониться, поднять его и сжать в кулаке. Судя по всему, то был матерчатый кошелек, пропажу которого надсмотрщик непременно обнаружит.
Юноша мог уронить добычу на дно бака и навсегда похоронить ее там, а мог попытаться вынести наружу в набедренной повязке, а после где-нибудь спрятать. Он думал об этом до конца дня, сомневался и трусил, но все же решил рискнуть.
Арун заметил, что при выходе образовалась заминка. Значит, охрана затеяла обыск! Он быстро вытащил кошелек и открыл. Там были деньги. Он сунул их в рот. А кошелек бросил себе под ноги, в жижу, и слегка притоптал. Возможно, этот кусочек материи найдут. Но, скорее всего, нет.
Оглянувшись, Арун встретил беспомощный взгляд Шанкара. Напарник все видел! А возможно, заметил и кто-то еще. Но теперь было уже поздно.
Все рабочие боялись надсмотрщиков, страшились фабричных порядков, благоговели перед белыми. Опийная фабрика Флоры Клайв имела власть над их жизнью, душой и нравами. Никто из трудившихся здесь индийцев не получал денег, все шло на уплату реальных или мифических долгов.
Арун подумал о том, что прежде не знал и никогда не задавался вопросом, что на самом деле представляла собой старуха и как она нажила свое состояние! Он плавал в опиумном дурмане и ничего не соображал.
Его нервы были словно чуткие струны, тело напряглось до предела, но внешне он казался спокойным. Показал руки. Когда велели обнажиться, покорно снял набедренную повязку. Если бы ему пришлось говорить, он бы пропал. Но надсмотрщики ни о чем не догадались и не задали ему никаких вопросов.
Шанкар шел следом. И, как оказалось, ему можно было доверять, потому что он не выдал Аруна.
Ночью пошел дождь, и в бараке запахло мокрой соломой. Кое-где крыша текла, и на полу образовались лужи. Проснувшись, Арун выглянул наружу. Молнии Индры[76] то и дело разрезали небо, дождь струился жемчужным потоком.
Охранник не выпустил юношу на улицу, и ему оставалось только смотреть на разлохмаченные гривы скачущих в вышине огненных коней и вдыхать острый и свежий запах небесной влаги.
Вернувшись на свое место, он осторожно растолкал Шанкара.
– Ты все видел, но не выдал меня. Спасибо!
– Ведь я не один из них! – с ноткой обиды в голосе произнес юноша, а после спросил: – И что ты станешь делать с деньгами?
Об этом Арун пока думал. Едва ли удастся подкупить кого-то из охраны – она в основном состояла из англичан.
– Когда кто-то серьезно заболевает и не может выйти на работу, что делают надсмотрщики?
– Зовут доктора.
– Он англичанин?
– Индиец. Тиндал Сингх. Жадный и злобный. Отправит на работу даже мертвого!
62 
