49 
Они уже использовали все свои запасы свежих продуктов и теперь жили на консервах и концентратах, которые иногда дополнялись лобстерами или лангустами, пойманными Гордриджем. В открытом океане за пределами залива было, конечно, изобилие рыбы, но из-за опасных течений никто из них не отваживался заплывать так далеко. На острове не росло никаких фруктовых деревьев, поэтому их питание становилось несколько однообразным. Эстер даже пару раз пекла хлеб и, хотя он получался довольно неказистым на вид, никто из мужчин никогда не жаловался.
Теперь она ждала, что он предложит ей тушеное мясо на толстом куске хлеба. Но вместо этого Гордридж открыл банки с морским окунем, картофелем и горошком.
Он также откупорил бутылку, которая стояла в холодильнике с момента их прибытия на остров, и с большой торжественностью налил вино ей в стакан. Похоже, он хочет, чтобы я запомнила сегодняшний день, с неясной тревогой подумала Эстер.
Филип поднял свой стакан.
— За нас!
— По-моему, никаких "нас" не существует, — холодно заметила она. — Давай лучше выпьем за твою книгу. Желаю тебе всяческих успехов с ней!
Гордридж был явно недоволен, но постарался не показать вида.
— Ну что ж, тогда за мою книгу, если она когда-нибудь все же будет напечатана.
— Разумеется, будет! Ведь я же скоро поправлюсь…
— Тебе потребуется еще много времени, — проворчал он. — Уэнди, к сожалению, печатает слишком медленно. Но, может быть, ты нарочно тянешь время в надежде, что я передумаю и разрешу тебе и Эдварду остаться?
Эстер закрыла глаза. Как он может говорить так после того, что произошло между ними сегодня утром?! А впрочем, почему бы и нет? Ведь для него все это не имеет существенного значения…
— Что с тобой? — насмешливо спросил Филип. — Неужели я попал в точку?
Его язвительный тон страшно разозлил Эстер, она бросила на него взгляд, полный ненависти.
— Сомневаюсь, что ты поверишь мне, если я буду отрицать это!
— Мне кажется, у меня есть веская причина быть подозрительным.
— В самом деле? — вспыхнула она.
— Конечно! Я вернулся неожиданно — и что же вижу? Ты не лечишь свои "раны", а вместо этого, как ни в чем не бывало, купаешься в море, наслаждаясь вновь обретенным досугом!
— Ты нахал! — воскликнула Эстер. — Я не купалась, я просто хотела попробовать…
— И мы никогда не докажем обратного, не так ли? — усмехнулся он. — Ешь, пока не съели птицы-пересмешники!
Бесстрашные птицы уже вышагивали по краю стола, кося глазами на их тарелки.
— Они могут взять это себе, я не хочу!
Насмешливый тон Гордриджа совершенно вывел Эстер из себя, и одним быстрым, яростным движением руки она смахнула все стоявшее на столе на землю.
Секунду спустя она пришла в ужас от своей детской выходки. Это было глупо и совершенно на нее не похоже, но чаша ее терпения переполнилась. Он не должен был поддевать ее, не должен был предъявлять оскорбительных обвинений, не содержащих ни унции правды!
С трепетом ожидая реакции Гордриджа, Эстер была изумлена, когда он разразился искренним смехом.
— Какая разительная перемена, Эстер Килинг! Ты же серьезная деловая женщина! Кто бы мог подумать, что ты способна на подобные поступки?!
Неожиданно для себя Эстер тоже расхохоталась, чувствуя, что напряжение между ними спадает, уступая место простоте и доверительности. И тут, как назло, показалась Уэнди, которая бежала к ним через пляж.
11
Девушка перевела изумленный взгляд с Гордриджа на Эстер, а затем на остатки пищи, разбросанные по земле. В ее глазах было нечто такое, что Эстер не вполне поняла.
— Так вот вы где, Филип! — произнесла Уэнди беззаботно, хотя было заметно, каких усилий ей это стоило. — Мы целый день искали вас!
— А я вернулся, чтобы найти тебя, — сказал он многозначительным тоном, словно искал ее по причине, совершенно не связанной с его книгой.
Отвратительная ревность опять шевельнулась в душе Эстер, и ей захотелось очутиться за тысячу миль от этого места. Она прекрасно знала Гордриджа, и все-таки казалось невероятным, что он способен разговаривать в таком тоне с другой женщиной, когда несколькими часами раньше страстно ласкал ее!
— Извини нас, Эстер, — сказал он, беря Уэнди под локоть и направляясь с ней в "контору".
Боже, за что ей такая мука?! Эстер не могла оставаться на месте, а убежать было некуда. Пляж неожиданно показался ей похожим на тюрьму. Единственный путь вел на скалы, но поскольку сейчас это было не для нее, она побрела к лагуне. Лагуна, к сожалению, находилась совсем близко от лагеря, и взрывы смеха Уэнди болью отзывались в ушах Эстер.
49 
