52 
Эмили подалось в сторону папы. Я не была уверена, просто ли её тело соскользнуло в сторону или же она хотела быть ближе к нему.
— Всё в порядке. Видишь, я здесь с тобой. И никому не позволю обидеть тебя, понимаешь? Ты же знаешь, как я забочусь о своей любимой девочке, — сказал он, прижимаясь поцелуем к её макушке.
Эмоции у меня груди прорвались, когда я наконец-то поняла. Вся эта скрытность была не из-за меня. Не из-за того, что меня хотели чего-то лишить. В этот момент горечь от предательства во мне сменилась печалью. Не из-за меня… не потому что я была лишена шанса узнать свою маму… а из-за папы. Слезы наполнили мои глаза, и я поняла, что была готова расплакаться. Папа убил бы меня за это. Его преданность и любовь к маме просто разрывали меня на части.
— Мне нужно на минутку выйти в соседнюю комнату, — сказала я папе, когда мои глаза наполнились слезами.
— Иди, — сказал он, и повернул Эмили лицом к себе.
— Давай позволим ей попить и отдохнуть. Она проделала долгий путь, чтобы увидеть тебя сегодня. — Я слышала его объяснения. Понимала ли она его? Разговаривал ли он с ней только для того, чтобы чувствовать себе лучше, потому что слишком сильно скучал?
Как только я вышла в гостиную, слезы ручьями потекли по моему лицу. Я прикрыла рот рукой, чтобы приглушить звуки рыданий. Мой сильный, жесткий, властный отец, который любил говорить «блядь» и жил так, словно его ничего не волновало, сидел там, держал мою маму за руку и относился к ней как к королеве. Как будто она была самой драгоценной вещью в этом мире. Я всегда знала, что он любил её. Он был уверен, окружающие считали, что тот день, когда он потерял её, оставил свой след в его жизни. Но та сцена, свидетелем которой я только что была… О Боже, боль в моем сердце стала еще сильнее.
Люди видели в отце рок-легенду. У него было все. Они поклонялись ему. Однако никто из них не знал правду. Даже я не знала. Для меня он всегда был сильным человеком, которому невозможно было причинить боль. Теперь я знала, что это неправда. Эта иллюзия испарилась. Мой папа страдал. И страдал больше, чем я могла себе когда-либо представить.
Я опустилась на один из диванов, прижала ладони к лицу и расплакалась. Я плакала из-за женщины, чья жизнь прервалась так рано. Я плакала из-за маленькой девочки, которая так никогда и не узнала свою маму. Но больше всего, я плакала из-за мужчины, который всегда любил эту женщину, даже несмотря на то, что она никогда не станет той, в которую он когда-то влюбился.
Грант
В тот момент, когда я сел в арендованную машину, зазвонил мой телефон. Я потянулся к нему и увидел имя Нан на экране. Я хотел проигнорировать звонок, но в итоге решил, что настало время разобраться с ней. Я не собирался скрывать от Нан тот факт, что я встречаюсь с Харлоу. Кроме того, она сама встречалась с Августом.
— Слушаю, — сказал я. У неё должна была быть какая-то причина, чтобы позвонить мне, поэтому я позволил ей говорить первой.
— Ты где? — требовательно спросила Нан.
— Тебе это зачем?
— Потому что Харлоу нет, тебя нет и Мейса нет. Где ты, черт возьми?
— Тебе нужно научиться ладить со своими соседями по дому, — протянул я, уже чувствуя раздражение от этого разговора.
Когда бы я ни разговаривал с Нан, мне всегда требовалась сигарета. Я успешно боролся с этой привычкой и не курил уже два месяца. Я не собирался позволять ей стать причиной моего срыва.
— Мне насрать, где эти двое, но я хочу знать, ты с ними? Я не позволю этому случиться. Ты меня понял?
Я понимал только то, что она несла какой-то бред, впрочем как и всегда.
— Неннет, если я начну спать в постели Харлоу, то ты ничего, черт побери, не сможешь поделать с этим. Так что засунь свою злость куда подальше. Все кончено. Я устал быть у тебя запасным вариантом.
Кипящая ярость в её молчании была настолько очевидной, что я улыбнулся. Мне нравилось её злить.
Долгое время я хотел заставить Нан улыбаться. Я хотел спасти её от самой себя. Но она сделала все, чтобы разрушить эти чувства во мне. Она меняла партнеров как перчатки, а потом рассказывала мне о них по телефону, когда в очередной раз звонила, нуждаясь в чьей-либо поддержке. Я позволил ей использовать меня, и это медленно разъедало меня изнутри. Я думал, что хотел быть нужным. Я думал, что это позволит мне почувствовать свою значимость в этом мире. Только я не понимал, что стал подкаблучником у Нан. Это оказалась слишком горькая пилюля, чтобы ей проглотить. Вырвать Нан из своей жизни было нелегко, но когда я сумел убить чувства к ней, то понял, что она была жестокой и злой, я смог изменить свою жизнь и стал намного счастливее. Спать с ней по пьяни было легко, так как я знал, что следовало ожидать утром. Я больше не опасался, что влюблюсь в неё.
52 
