23 
Он услышал, как она сказала:
– Спасибо, Клод.
Ему показалось, что голос Флоренс задрожал. Она схватила платье, чтобы не дать ему упасть на пол, а он не смел поднять на нее глаза, чтобы она не увидела горевшее в них сумасшедшее желание. Оно овладело им всецело, и с этой секунды он больше уже не мог за себя поручиться. Его пальцы сами собой коснулись ее груди. Он не мог оторвать взгляда от этих божественных полусфер. У него пересохло во рту, сердце билось тяжело и гулко, он чувствовал себя подростком, переживающим свой первый любовный опыт. Его сковывала неловкость, неуверенность, боязнь показаться смешным. Но она не оттолкнула его! Тогда Клод смело обхватил ее грудь ладонями, и из его горла вырвался хриплый стон, напоминавший крик раненого животного. А когда он услышал, что Флоренс судорожно вздохнула, он наконец посмотрел на нее и прочел в ее глазах такое же ненасытное желание.
Она не пыталась оттолкнуть его. И, кажется, даже немного подалась вперед. Кровь ударила ему в голову. Он ничего больше не мог с собой поделать… Быстрым движением Клод расстегнул на ней лифчик и пару секунд упивался ее наготой. Ее упругая грудь с розовыми сосками была до безумия прекрасной, совершенной, соблазнительной и манящей. Даже не дав себе труд подумать – а не переходит ли он границы благопристойности и не положит ли своими действиями конец их отношениям, он наклонился и припал к ее груди жадными губами.
Это было все равно что отведать божественный нектар. Вкус ее кожи напоминал экзотический плод. Он не был готов к этому мигу, ни одна из женщин не возбуждала его до такой степени – наверное, потому, что он ни разу еще не любил по-настоящему.
– Ты такая красивая, Флоренс, – пробормотал он глухо. – Как мне повезло, что я тебя встретил…
Она в ответ снова вздохнула. Приободренный, он осторожно сжал ее нежную кожу губами, и она затрепетала от удовольствия. Он снова заглянул ей в глаза. Их цвет сделался темно-синим, как море в штормовую погоду. Она запрокинула голову назад, приоткрыла губы. С новым мучительным стоном он принялся покрывать их легкими как перышко поцелуями, постепенно овладевая ее ртом безраздельно.
Когда она неуверенно и осторожно начала отвечать на его поцелуи, он успел подумать – отдает ли она себе отчет в том, что делает, понимает ли, как близок он к тому, чтобы утраить над собой власть?
Он давно хотел поцеловать ее, но все боялся получить отпор, а теперь она сама призывала его. И он всласть исследовал ее губы, смаковал и наслаждался, но подсознательно понимал, что не должен слишком увлекаться, а то потеряет все. Следовало быть очень, очень чутким. И Флоренс словно угадала его мысли и мягко отняла свои губы. Но, к счастью, не тело. Она положила голову ему на плечо и позволила обнять себя, и когда он ощутил ее рядом, мягкую, податливую, ему показалось, что они – две половинки единого целого, наконец отыскавшие друг друга, и именно этого ощущения ему не хватало всю предыдущую жизнь.
Если бы знать, чувствует ли Флоренс то же самое?
Но Клод понимал, что пора остановиться. Если он станет настаивать на продолжении, он все испортит.
С огромной неохотой он освободил ее, уронил руки вдоль тела и отступил на шаг.
– Теперь вы справитесь сами? – с трудом выговорил он голосом, все еще глухим от пережитых эмоций.
Флоренс кивнула. Платье уже давно лежало на полу, и ее наготу прикрывали только узкие белые трусики. Но она не спешила укрыть от него свое тело и стояла, выпрямившись во весь рост, даже слегка подавшись вперед. Клод с большим трудом сумел отвести от нее взгляд. Ведь она и так позволила ему перейти установленные прежде границы, ну а дальше он не смел следовать, не дождавшись поощрения.
– Тогда желаю спокойной ночи. Вы знаете, где меня найти в случае надобности. Просто постучите в стенку.
– Хорошо, – ровно произнесла она. Как ни трудно было не дать глазам уклониться от пути истинного, дойти до двери и не обернуться оказалось еще труднее. Но открыв ее, он все-таки обернулся, это вышло непроизвольно, он просто не смог ничего поделать. Флоренс продолжала стоять на прежнем месте.
– С вами все в порядке? – спросил он тревожно, испугавшись вдруг, что она оцепенела от потрясения, что его поцелуи морально травмировали ее.
Флоренс несколько раз кивнула, словно торопя его уйти. Она как бы говорила – дайте мне возможность разобраться в себе, примириться с тем, что я сделала.
Он бесшумно закрыл за собой дверь и несколько мгновений молча постоял, собираясь с мыслями и прислушиваясь. Он был уверен, что Флоренс справится одна, и все равно хотел быть рядом. Подростком он как-то играл в футбол и сломал руку и помнил, какие это доставляло неудобства.
23 
