19 
Она удивилась прозвучавшему в его голосе цинизму, но промолчала. Рахим быстро мерил шагами зал.
– Моя мать бегом спускалась по этой лестнице, желая показать отцу новое приобретение в коллекцию. Она споткнулась и упала. У нее было сотрясение мозга, перелом лодыжки, и она впала в короткую кому.
Рахим едва услышал горестный возглас Аллегры. Ужасные воспоминания вернули его в тот роковой день.
– За ночь отец из могущественного правителя превратился в жалкого мужчину, не замечавшего никого и ничего вокруг, включая собственного до смерти напуганного и ничего не понимавшего сына. Он дежурил у постели матери сутки напролет.
– Как долго она болела?
– Мать провела в больнице шесть дней. Мне разрешили навестить ее только раз на пять минут. Отец боялся инфекции, несмотря на уверения врачей, что такой опасности нет. Он практически отошел от государственных дел. Поползли слухи о его психическом здоровье.
– Но ваша мама выздоровела?
– Да, она вернулась во дворец. Отец распорядился закрыть это крыло, чтобы не видеть роковую лестницу. Со временем все наладилось, но никогда уже не было по-прежнему.
– Потому что вы видели эту глубокую любовь между родителями?
– Нет, я понял, что такое разрушительная одержимость. Но тогда я еще надеялся, что это временное явление. Ведь кроме любимой жены у него был сын и народ, которых ему тоже надлежало любить и проявлять о них заботу.
– Что было дальше?
– Моя мать умерла четыре года спустя, и наша жизнь превратилась в ад.
Аллегра взяла его руку и сочувственно пожала. Он удивился крепости пожатия и тому, что не хотел отпускать ее руку.
– Вероятно, вы оба были опустошены.
– Жизнь отца закончилась в тот день, когда он потерял жену и не родившегося сына. А я вскоре улетел в Вашингтон и забыл про родину и отца на пятнадцать лет. В тот момент я был бессилен что-либо изменить.
Рахим болезненно поморщился при мысли, что отправил себя в добровольную ссылку и наслаждался жизнью, пока его страна и народ постепенно погружались в нищету и страдания.
– Но было что-то еще между вашим отцом и вами? – попробовала спросить Аллегра.
Он посмотрел в ее бездонные васильковые глаза, мечтая утонуть в них.
– Всегда есть что-то еще, Аллегра. Но о мертвых либо хорошо, либо ничего. Я привык жить в реальности, какой бы тяжелой она ни была.
Разговор по душам был закончен.
– Вы правы, мы не в сказке живем. Продолжим нашу экскурсию? – попросила она.
Как настоящий дипломат, она восторженно охала и ахала, рассматривая великолепные фрески, картины и гобелены. Она восторгалась прекрасной библиотекой. И только в тронном зале в ее глазах зажегся неподдельный интерес.
– Здесь хранятся короны всех правителей Дар-Амана начиная с самого первого, – сообщил Рахим.
– Если я правильно помню, то в этом зале находится знаменитая коллекция антикварных шкатулок, собранная вашей матерью.
Он улыбнулся.
– Это правда, хотя есть еще одна небольшая личная коллекция.
Прежде чем Рахим продолжил, Аллегра прошла к первой витрине и стала внимательно рассматривать экспонаты, расспрашивая об их происхождении.
Казалось, Аллегра полностью погрузилась в изучение сокровищ за стеклом.
Послышалось деликатное покашливание. Рахим повернулся и увидел Харуна. Кивнув ему, Рахим обратился к Аллегре:
– Ваше присутствие на приеме в качестве почетного гостя обязательно.
Она умело скрыла разочарование, тем не менее Рахим его заметил.
– Мы сможем вернуться позже?
– Если хотите, – пробормотал он, пока еще не понимая, чем вызван ее интерес именно к этой коллекции. Она не взяла его под руку и с явной неохотой покинула тронный зал.
В благотворительном зале, носящем имя его бабушки Мариам, собрался весь цвет Дар-Амана. Рахим постарался представить Аллегру как можно большему количеству почетных гостей. Аллегра мило общалась со всеми, но Рахим заметил, что она рассеянна и мысли ее где-то витают.
Озадаченный, Рахим пытался втянуть ее в разговор, но только когда он заговорил о проблемах женщин Дар-Амана, она сфокусировала на нем свое внимание.
– Вы собираетесь ввести новую систему образования для женщин? – спросила она, наслаждаясь десертом из фиников.
– Да, это в моих планах на текущий год.
– Рада это слышать, – сказала Аллегра.
– Но не только для женщин, а и для детей тоже. Но прежде мне нужно поработать над собственным имиджем.
19 
