Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
47 
— Позвольте мне самому решать о чем мне волноваться. Отвечайте на вопрос, — грубо бросил муж.
— Хорошо, слушайте. Несколько танцев и один поцелуй, — погибать так с музыкой.
— Может вы не будете мне врать? — злобно зашипел муж.
Я отстранено подумала «Что с мужчинами делает ревность. А производил впечатление холодного не эмоционального человека…»
— Зачем тогда спрашивать, если вы уже сложили собственное мнение? Когда то вы сами меня просили не прислушиваться к сплетням, только в отношении себя, — произнесла я.
Ленар молчал, раздумывая. Взгляд впивался острым отточенным скальпелем, препарировал, выворачивал наизнанку, обнажал, будто я сидела перед ним без одежды.
— Есть только один способ проверить, — вдруг хрипло заявил муж и направился ко мне. Я вжалась в спинку дивана.
— Что вы имеете в виду, льер? — голос таки дрогнул, как я не старалась держать себя в руках.
— Я имею в виду нашу брачную ночь, которая опоздала на три месяца… Если вы правы, вам нечего бояться. А если нет… да помогут вам боги…
— Нет, — вскочила я с дивана, и отступила назад, — я не хочу никому ничего доказывать. Или вы мне верите или нет, — крикнула я нервно.
— А воспользоваться своим правом как мужа, я тоже не могу? — вкрадчиво заявил Ленар, — или вы будете избегать супружеских обязанностей всю жизнь? Как же клятвы в храме?
Я помолчала. Сказать было нечего. Я застыв возле дивана наблюдала за мужчиной. Ленар подошел вплотную, медленно провел горячей ладонью по моей голой руке от кисти до плеча. Мурашки тут же разбежались по телу в разные стороны. Я подняла взгляд. Лицо мужа по прежнему ничего не выражало. Но глаза… Этот безумный сумасшедший голод я уже видела в своей жизни, и я знаю, что это такое. Он смотрел так жадно, ненасытно, как смотрит голодный бездомный пес на выставленный в витрине окорок. С безнадежным пониманием — это изобилие никогда ему не достанется.
Ленар хотел меня. Хотел бешено, неистово. Все его рассуждения о моей детской глупости, недалекости, кукольной внешности, небрежное презрительное отношение, были не чем иным как способом защититься. Потому как сейчас я видела его оголенную ничем не прикрытую страсть, которая сжигала его изнутри. Мы стояли так близко, что почти касались друг друга и смотрели глаза в глаза. Ленар тяжело, хрипло дышал, грудь рывками вздымалась и я чувствовала голой кожей лихорадочный жар, исходящий от стоящего рядом мужчины. Я первая сделала шаг назад.
— Я не буду с вами спать, пока в вашей постели находится Ираида де Люция, — сказала я четко, взяв себя в руки и собрав по крупицам всю смелость, что осталась еще во мне.
Ленар вздрогнул и как будто встряхиваясь ото сна, помотал головой.
— Вы не имеете права ничего требовать, льера, — тихим угрожающим голосом начал Ленар, — вы сейчас не в том положении, чтобы диктовать мне какие-либо условия.
«Ну хоть отпираться не стал, что есть любовница», — подумала я про себя. А в слух сказала.
— И чем же я отличаюсь от вас, дорогой муж? Мне, значит иметь любовника нельзя, а вам можно?
— Я еще раз повторяю, что только я принимаю решения в нашей семье, только я распоряжаюсь деньгами и властью, только мне вы обязаны подчиняться, — отрезал мужчина.
— А то что? — с какой то отчаянной лихостью заявила я.
— А то, что в моей власти закрыть ваши ателье, льера, прикрыть ваш милый журнальчик, разогнать вашу шайку на черном рынке, посадив дружков — подельщиков за решетку, в моей власти остановить на границе ваш караван, вышедший на прошлой неделе с контрабандным товаром и еще много других вещей, еще более неприятных. Поверьте, я смогу это сделать, не нужно меня провоцировать, — прошипел зло Ленар мне в лицо. Я похолодела. Откуда он узнал по караван? Он же только пару часов в городе!
— А сейчас идите спать, льера, оставим выполнение супружеского долга на завтра. Я думаю, никаких более требований вы выставлять не будете? — вопрос был риторический, наверное. Я быстро вышла из кабинета и понеслась в спальню… Жизнь уже не казалась столь радужной.
Значит придется выкладывать свой последний козырь… Слово матери.
Сначала я была дико зла и испугана. Потом, успокоившись, включила логику (я все-таки взрослая женщина, а не семнадцатилетняя девица) и начала размышлять. Такие мужчины, как мой муж никогда не согнутся, не склоняться перед женщиной, не уступят ни крохи своего… Вот так в одночасье, одной небрежной фразой он перечеркнул весь мой напряженный двухмесячный труд. Одно движение пальца — и все мои достижения, успехи, победы, которыми я так самодовольно гордилась — коту под хвост. Я по-прежнему пустое место. «Нет», — тут же оборвала себя, — «Не пустое. Ты хотела просто заработать денег, которые у тебя и так есть или доказать себе, что что-то значишь сама, что сможешь чего-то достичь? Если второе — ты все уже доказала»…
47 
