103 
— Знаешь… не имеет гребаного значения, чего ты хочешь. — Он стоял, глядя на нее сверху вниз. — Я не собираюсь ни с кем делить тебя, а ты — меня. Ни о каких других ни для кого из нас не может быть и речи. Я требую полной верности.
Она смотрела на него снизу-вверх.
— Именно ты приказал мне ожидать совершенно обратного!
— Я говорил эти глупости, чтобы позлить тебя. Я не был с другими с тех пор, как в замке появилась ты.
— Теперь я знаю, что ты врешь. Я слышала твой рев сразу после того, как оказалась здесь, и он звучал сексуально.
— О-о, ну да.
Она поджала губы.
— Значит, я слышала, как ты кончил в чьих-то объятиях.
Неужели она на самом деле… ревнует? Подобная перспектива заставила сердце Сиана бешено колотиться в груди.
— Знаешь ли ты, что Чародейки отдали мне твой шелковый пеньюар?
— Какое это имеет отношение к делу?
— Я взревел, потому что поглаживал себя твоим гребаным пеньюаром, давшим мне запах, в котором я так нуждался. Ты слышала, как я удовлетворял себя, вспоминая о нашем первом поцелуе все эти тысячелетия назад.
На ее шее трепетала жилка пульса.
— Правда? — спросила она; ее гнев, казалось, испарялся.
Во имя всех богов, она ревновала! Каллиопа не тосковала по своему жениху; она была рассержена.
— Я унаследовал гарем с короной, но никогда не испытывал желания спать с кем-то, кто считает это своим долгом. Я никогда не был ни с одной из них.
— Раньше ты говорил обратное. Ты говорил, что они удовлетворяют все твои грязные желания.
— Мне очень понравилось злить тебя во время нашего ужина. Другими словами, моя гордость заставила меня провоцировать тебя, — признался он. — Каллиопа, я уже распустил гарем. В наших отношениях достаточно проблем… но неверность никогда не станет одной из них. Ты получила очень верного мужа.
По крайней мере, это всегда будет неизменным. В отличие от моей внешности…
* * * * *
Лила вспомнила, когда Абиссиан впервые упомянул гарем. О, да. Это было сразу же после того, как она высмеяла саму мысль о том, что может переспать с ним.
Лила уязвила гордость короля демонов, и он отреагировал ложью. Это снова заставило его выглядеть в ее глазах… нормальным.
Учитывая сколько лапши Лила сама навешала ему на уши, навряд ли она имеет право расстраиваться из-за его обмана.
Неужели он на самом деле использовал ее белье для мастурбации? Лиле хотелось бы увидеть его голым, поглаживающим свой твердый член…
Она посмотрела на его гордое лицо. В свете огня его взгляд мерцал голодом и обещанием грешных вещей.
Вещей, которыми будет наслаждаться только Лила.
Ревность исчезла, уступив место бесспорной похоти для него. Подобрав правильные слова, Абиссиан вернул ее к тому состоянию возбуждения, в котором она была, прежде чем прочла то приглашение.
— Твои глаза светятся бирюзой. Тебе легче от того, что я буду только твоим?
Она передернула плечами.
— Может быть.
— Ты ревновала!
Демон был в восторге.
Вскинув подбородок, Лила ответила:
— Я гордая и уважающая себя женщина.
Он еще сильнее оживился.
— Предназначенная мне судьбой фея не собирается ни с кем делиться мной, и она будет решительно сообщать мне о своих желаниях.
Лила вздохнула.
— Что ты имеешь в виду?
— Получил бы я бокал вина в лицо, если бы ты не разозлилась? Ты сомкнула свои прекрасные бедра, потому что хочешь, чтобы мой рот дарил удовольствие только тебе. Урок усвоен, моя маленькая жена.
Лила думала, что Абиссиан не может выглядеть еще самодовольнее, чем сегодня утром. Она ошибалась.
— У тебя никогда не будет причин снова закрывать эти ворота.
— Ладно. Я ревновала. — Она смахнула с глаз прядь волос. — Тебе не надоело?
Ухмыляясь, он покачал головой.
— Ни в коей мере.
— Пока ты тут злорадствуешь, я могу пойти помастурбировать.
— М-м-м. — Он прижался к ней. — Ни в коем случае. Я буду ласкать языком местечко, за обладание которым готов убить кого угодно. Теперь, успокоив твой гнев, я хочу успокоить и другие части тебя.
Снедаемая любопытством, она расправила плечи.
— Окей.
Его восторг усилился.
— Моя фея любит получать удовольствие. К тому же моя ревнивая королева ада не желает делить меня с другими. Я самый счастливый мужчина.
103 
