51 
— Зачем же мне ее нажимать, если вы, мистер Крок, всегда будете следовать за мной? — язвительно произнесла Рива. — Разве это не ваша обязанность, следить за этим?
— Сто процентов времени я не смогу с тобой быть. Например, на сцену я не залезу, это точно, — усмехнулся Рей. — Есть вещи, которые можешь почувствовать только ты сама. И если ты не будешь мне помогать, наша работа вскоре станет бессмысленна. — Рей требовательно смотрел на Риву, ожидая ее ответа.
Она поколебалась и неуверенно кивнула.
— Ты умеешь пользоваться каким-либо оружием?
Рива задумалась.
— Когда-то Дана учила меня приемам самообороны, кое-что я помню. Еще в свое время несколько раз пользовалась шокером.
— Это вряд ли понадобится, — ровно произнес Рей, — а вот приемы самообороны пригодятся.
Рива удивленно на него уставилась.
— Вы считаете, я смогу тягаться с профессиональным убийцей?
— Нет, конечно, — произнес насмешливо Рей, — хорошая физическая подготовка, быстрота реакции, скорость… Вот это полезно. Секунда в экстремальной ситуации может тебе подарить жизнь.
— Вы слишком хорошо обо мне думаете, — фыркнула Рива. — Я уже почти ничего не помню.
— Значит, нужно вспомнить, — заявил Рей. — И еще… Завтра я закреплю постоянные и временные датчики, которые будут передавать информацию мне на комм-браслет.
— Какую еще информацию? — напряглась Рива.
— Общее эмоциональное состояние, частоту пульса, давление крови, координаты твоего местоположения и многое другое, — заявил абсолютно спокойно Рей.
Девушка нервно сжала губы, но ничего не ответила.
— Самооборона вряд ли понадобится, так как киллеры сейчас редко идут на тесный контакт. В основном убирают цель издалека или при помощи ядов, андроидов, ловушек и так далее.
Риве неприятно было слышать слова «цель», «киллеры», «убрать». Она понимала, что жизнь ее в корне изменилась и изо всех сил внутренне сопротивлялась этим изменениям.
Она сидела как на иголках. Пристальный, оценивающий взгляд мужчины рождал внутри какое-то странное чувство. Беспокойное, тревожное, не поддающееся классификации. Рива заметила, что начала суетливо теребить рукав комбинезона, барабанить пальцами по подлокотнику кресла.
— Четвертое: я и только я буду планировать твой распорядок дня, бронировать гостиницы, следить за твоим расписанием, — Рей любовался разгневанной девушкой.
Давно он уже так не развлекался. Он хотел заставить ее взорваться, отбросить надменную холодную маску аристократки. Ему хотелось ее подразнить, как рассерженного котенка, который шипит и царапается. Зачем ему это было нужно? Рей и сам не знал.
— Только меня ты будешь слушаться. Я буду проверять твою еду, питье. Посещения косметологов, парикмахеров, врачей, стилистов регламентировать со мной. Ни ты, ни твой муж, ни подруги, ни режиссеры или твои любовники не должны оспаривать мои распоряжения.
Это было последней каплей.
— Я не буду жить в тюрьме! — вскочила Рива, окончательно рассвирепев, сжимая в гневе кулаки. — Ты не превратишь меня в рабыню!
Она даже не заметила, что в ярости назвала его на «ты». Рей на секунду почувствовал укол сожаления, что заставил ее вспомнить жизнь в подземелье на правах наложницы. Но быстро отбросил эмоции в сторону. Злость — это хорошо. Это правильно.
— Ты хочешь жить? — с нажимом произнес Рей, мгновенно поднявшись с кресла и нависнув над столом. — Значит, будешь слушаться.
Рива испуганно замерла. Оказалось, что телохранитель совершенно не «дохляк», каким он ей показался в начале. Сейчас Рей возвышался над ней громадиной, источал ощутимую ауру силы и властности. Как это ему удалось? Сидел в кресле, худой, бледный, спокойный, и вдруг в одну секунду превратился в грозного противника? «Хамелеон какой-то», — подумала Рива, чуть отступая назад.
— Я хочу жить, — произнесла она дрогнувшим голосом, — но так же хочу сама распоряжаться своей жизнью.
— Ты вернешь свою жизнь, Рива, — вдруг взгляд наемника смягчился, и девушка почувствовала едва уловимую нотку нежности в его голосе, — я обещаю.
Рива замерла, не зная как реагировать на его слова. Он назвал ее «Рива». А это позволяли себе только ее близкие друзья. Ей вдруг почудилось, что она когда-то слышала эти ласковые интонации. Ее великолепный музыкальный слух никогда не ошибался.
51 
