147 
Треан схватил кубок, который Беттина вручила ему перед битвой, и понюхал его. Отравлен.
Возьми, Треан. Выпей.
Такая бесхитростная, такая красивая. Какая подлость!
Словно вспышка, возникло воспоминание о ночи, когда он сидел рядом с Беттиной на трибуне. Тогда Треан спросил у нее, планирует ли она кого-нибудь отравить; и Беттина, посмотрев ему прямо в глаза, ответила: «коротенький список из одного пиявки». Как пророчески. С безумным ревом он смял кубок. Беттина и Каспион играли с ним. И сейчас у Треана ничего нет! Убрав меч в ножны, он вспомнил, как отец советовал ему принять свой жребий.
Встретив Беттину, Треан уверовал, что нашел свою семью, друга, хозяйку, любовь всей своей жизни. Наивный. «Не желай большего, Сын».
Спустя века Треан потерял все.
— У меня ничего нет! Блять, мне даже некуда пойти. — НИЧЕГО! — взревел он, вырывая свои окровавленные волосы.
Я хочу её, ненавижу её. Вернуться и убить демона. Не могу.
На арене Треан понял, что данные Беттине обещания связывают ему руки; как полный идиот, он обещал ей, что и он, и Каспион останутся живы. Не могу убить...
— Треан! — в шатер переместился Виктор, а за ним Мирча и Стелиан.
Впавший в ярость от своей потери, Треан обернулся, желая сцепиться хоть с кем-нибудь. Мирча изумленно выгнул брови, осмотрев Треана.
— Наши извинения за то, что прервали тебя, Дядя. Твоя первую брачную ночь должна немного подождать...
— Что вы трое хотите от меня? — заорал Треан. Нет у меня, блять, никакой брачной ночи! Его награда навечно потеряна. — Проклятье, я надеялся, что вы, наконец-то, отстали от меня! Почему вы вернулись?
— У него такая же пена у рта, как обычно у тебя, Виктор, — заметил Стелиан. — Вы, должно быть, одного поля ягоды.
— Поверь. Я намного лучше, — отрезал Виктор и продолжил, обращаясь к Треану, — что, черт возьми, с тобой произошло?
— Я выиграл; я, черт возьми, все потерял! — выплевывал он слова. — Я не тот, кем был раньше!
— Что ты имеешь в виду, Трей? Быть того не может, чтобы ты проиграл турнир Каспиону.
— Я победил его. Я выиграл, но потерял приз! — Треан обхватил голову руками с такой силой, что мог расколоть себе череп. — Говорите, что вы здесь делаете или проваливайте!
— Ты должен успокоиться, кузен.
Голова Треана раскалывалась.
— Проваливайте на хрен!
— Я расскажу тебе, — заговорил Мирча. — Ситуация с Лотэром критическая. Его атаковали и почти обезглавили. Мы не можем проникнуть в его квартиру из-за ограждающего заклинания, а его Невеста пропала. Мы должны найти её.
Треан издал сумасшедший смешок.
— Должны, значит?
— Есть небольшая загвоздка, — проговорил Стелиан.
Все трое медлили с ответом, пока, наконец, Виктор не сказал:
— Похоже на то, что именно Элизабет и размахивала мечом.
На Лотэра напала его Невеста? Я чувствую твою боль, брат.
— Я помогу ему, — наконец отрезал Треан. — Я выполню все свои гребаные обязанности перед Дакией! — он окинул взглядом каждого из кузенов. — Но я хочу вернуться...
Глава 44
Несколько недель спустя
— Мы вернулись к исходной точке, не так ли? — тихо сказал Каспион. Они с Беттиной пили свои напитки на балконе, также как в ночь перед началом турнира.
Отсюда они могли видеть верхушки гигантских деревьев. Силуэты летучих мышей на фоне растущей луны. Однако в сегодняшней ночи не было ничего романтичного. Вместо этого в воздухе ощущалось что-то мрачное.
Вид, достающих до Луны, верхушек деревьев напомнил Беттине о безрассудстве, разделенном с Дакийским, безупречной капитуляции и удовольствии. Он оказался для нее идеальным мужчиной. А потом неожиданно исчез. Беттина все еще скучала по вампиру, по его зеленым глазам, которые становились цвета оникса от желания. Или от ярости.
Теперь, когда она познала настоящую любовь... болезненную, необузданную, потрясающую, всеобъемлющую любовь... Беттина задавалась вопросом: как вообще она могла думать, что Кас для нее единственный ...
Она сделала большой глоток вина из своего бокала.
— Возможно, это и не так, но я верю в то, что сейчас мы гораздо лучше, чем тогда. Хотя мы оба и несчастны.
— Лучше? — спросил Кас. — Ну да. В ночь, перед началом турнира, я был уверен, что вот-вот умру; а ты верила, что станешь женой Церунно. — Он посмотрел на неё; его красивое лицо было серьезным. — Но, Тина, здесь и сейчас мои дела плохи.
147 
