210 
Через пару минут она принесла коробку конфет и, усмехнувшись, передала мне. Это странное выражение так никуда и не исчезло с ее лица.
— Что? — не выдержал я.
— Да ничего, — спокойно ответила Кэтрин. — Никогда бы не подумала, что мой брат будет просить у меня утром в субботу шоколадку для своей девушки.
— А что такого? — я действительно не видел в этом ничего удивительного. Можно было, конечно, сбегать в магазин, но, честно говоря, лень.
— Да ничего, — тем же тоном повторила сестра.
Я пожал плечами и вернулся к себе. Эрика все еще была в ванной, поэтому я налил ей и себе кофе и положил коробку с конфетами на место, которое она выбрала себе в первый день нашего знакомства. Или второй? В первый, кажется, мы общались в несколько другом месте… Да какая нахрен разница — первый, второй? Сейчас это было место Эрики, вот и все.
Эрика заметила коробку сразу же и с подозрением воззрилась на меня.
— Кейн, надеюсь, это не то, о чем я подумала?
— А о чем ты подумала? — не сразу сообразил я.
— Ну, день святого Валентина был вчера…
Только сейчас я обратил внимание на то, что коробка была розового цвета и в форме сердечка. Вот черт!
— Я еще пока не сошел с ума. Нет, это не то, о чем ты подумала. Просто тебе иногда, — я голосом подчеркнул это слово, — хочется шоколада, и я постучался к Кэтрин и попросил у нее конфет.
— Да, что-что, а конфеты у Кэтрин есть всегда, — Эрика благодарно чмокнула меня в щеку. — Спасибо.
Что, интересно, такого в простом действии — я принес девушке шоколадку, поскольку ей их хочется во время… хм… как там говорится в рекламе… критических дней. Почему и Кэтрин, и Эрика видят в этом героический поступок, судя по их реакции?
— Было бы за что. Пей кофе, пока он совсем не остыл.
Эрика послушно принялась за завтрак, то и дело поглядывая на меня со смесью благодарности, любопытства и нежности. После того, как она поела, мы устроились в гостиной. Эрика забралась ко мне на колени и, прикусив губу, явно задумалась. Пока она собиралась с мыслями, я решил прояснить то, что казалось важным лично для меня, а именно — где мы будем учиться. Мы, правда, не говорили о том, что учеба будет совместной, но я даже и подумать не мог о возможном расставании, и, надеюсь, Эрика тоже. Оставалось только выбрать колледж.
— На кого ты хочешь учиться?
Эрика дернулась, изумленно уставилась на меня, но ответила:
— Что-нибудь техническое, связанное с компьютерами. Гуманитарий из меня, сам знаешь, никакой.
Ну, в общем, я так и думал. Гуманитарий из нее действительно… Хотя читать Эрика любит, это я знал.
— Хорошо. Тогда давай выбирать колледж. Тебе обязательно надо в Лигу Плюща или устроит что-нибудь попроще?
— У уже меня есть несколько предложений, — сообщила Эрика. — Нет, подожди, Кейн, что значит — выбирай колледж? А ты? Ты поедешь со мной?
Это нуждается в дополнительных объяснениях? Для меня наше совместное дальнейшее обучение было самим собой разумеющимся, а для нее, получается, нет? Или она изначально не рассматривала такой вариант?
— Ты имеешь что-то против этого?
— Нет, — поспешно ответила Эрика. — Нет, конечно, просто, — она замолчала. Что „просто“? „Просто“ через три месяца мы расстанемся, дорогой, и все наши признания в любви ничего не будут значить? — Просто я даже боялась думать о будущем, — закончила свою мысль Эрика.
Теперь я уже совсем ничего не понимал. А что в нем страшного, в этом будущем? Для меня оно казалось четким и ясным. Мне вспомнилось, как Эрика испугалась возможности забеременеть. Чего она боится? Того, что бросит меня? Или того, что я брошу ее?
— Почему? — резко спросил я. — Ты сомневалась во мне? Или в себе?
— Нет, — жестко ответила Эрика, садясь ровно. — Но, знаешь ли, кроме нежной любви в мире существуют и другие презренные и низменные материи типа средств на обучение! Может, у тебя и хватит денег на Лигу Плюща, но у моих родителей точно нет, а в любой другой затрапезный второсортный колледж сын Картера Грейсона просто не может поехать!
— И это все? — не мог я поверить ее словам. Если ее волнует только денежный вопрос, то можно не волноваться. „А надо было сразу пояснить девушке, что у тебя есть средства к существованию и без твоего отца“, — ворчливо прокомментировал внутренний голос. „Ну, сейчас поясню“, — отмахнулся я.
Эрика внимательно выслушала мою пламенную речь и явно успокоилась, но все-таки уточнила:
210 
