Вскоре Джордж уже считал его своим самым близким и самым надежным другом. И неудивительно, что в самый тяжелый для него день, когда его жизнь, казалось, вот-вот пойдет прахом, Джордж обратился за помощью именно к нему.
Его пациент, которого только что привезла «Скорая», молодой афроамериканец потерял сознание прямо на баскетбольной площадке. Сопоставив возраст и вид пациента, а также внешность его друзей, Джордж заподозрил передозировку. И поинтересовался у его приятелей, какие наркотики тот употребляет.
– Проклятье, док, парень спит и видит себя известным спортсменом! – буркнул один из них. – Он и близко не подходит к наркоте.
Однако Джордж не поверил. Все симптомы говорили о том, что у паренька тяжелое отравление барбитуратами, усиленное алкоголем. И Джордж назначил ему промывание желудка и рвотное.
И только когда приехала мать паренька, Джордж с ужасом узнал, что в детстве тот перенес тяжелый ревматизм, да еще с осложнениями, результатом чего стало повреждение аортального клапана. Сильнейшие физические нагрузки, неизбежные в баскетболе, привели к тому, что у него во время игры случился сердечный приступ.
Джордж попытался исправить ошибку, однако прописанное им рвотное уже сделало свое дело. Парнишка сделал глубокий вдох – и буквально захлебнулся собственной рвотой.
Терзаемый страхом и чувством вины, Джордж бросился к Дэвиду. Тот терпеливо слушал, пока Джордж, заикаясь и глотая слова, пытался объяснить, как это произошло.
– Он был без сознания и не мог мне сказать, но сказал бы, если бы я не ухватился за самое простое предположение. Боже, как я мог?! Достаточно было прослушать его легкие и…
– Его приятели упоминали о том, что у парня проблемы с сердцем?
– Нет. Его мать объяснила, что он не хотел, чтобы кто-то знал – боялся, что его сочтут слабаком. Боже! – закрыв лицо руками, зарыдал Джордж. – Его мать теперь подаст на клинику в суд, а у меня наверняка отберут лицензию!
Итак, его карьера закончилась, так толком и не начавшись, с горечью подумал Джордж. А ведь еще месяц, и он бы закончил ординатуру. Все его мечты пошли прахом.
– Ты слишком строг к себе, – мягко сказал Дэвид. – Естественно, ты предположил передоз, а как иначе? Чернокожий парнишка, наверняка рос на улице, что ты мог подумать? Брось, не бери в голову.
– Господи, я даже подумать не мог, что у него больное сердце!
– Ну, это же естественно.
– А должен был подумать! – возразил Джордж. – Нельзя исключать и другие возможности, даже когда диагноз напрашивается сам собой.
– Послушай, – терпеливо сказал Дэвид, – если ты думаешь, я буду сидеть и смотреть, как жизнь моего лучшего друга будет сломана из-за случайной ошибки, в которой он к тому же искренне раскаивается, то ты ошибаешься. Ты мне веришь?
Уверенность, с которой он говорил, подействовала на Джорджа – глядя на него, как кролик на удава, он нерешительно кивнул.
– Кто-нибудь слышал, как мать парня говорила тебе, что у него проблемы с сердцем?
– Нет, не думаю. Мы разговаривали наедине.
– Отлично.
– Но это наверняка есть в его медицинской карте. Она захватила ее с собой, когда приехала в больницу.
– Где эта карта сейчас? – невозмутимо поинтересовался Дэвид.
Джордж молча протянул ему уличавшую его карту.
– Ты ее не видел. Ясно? – Дэвид убрал карту в сейф. Потом обернулся, увидел растерянное выражение лица Джорджа и принялся хохотать: – Успокойся. Ты единственный, кто видит в этом трагедию. В реанимации пациенты умирают каждый день – на то она и реанимация. Никто не будет копать слишком рьяно, обещаю.
– А его мать?
– Она наверняка была готова, что рано или поздно это случится, поскольку его сердце просто не выдержит. И она уверена, что ты сделал все, чтобы спасти ее сына.
Джордж закусил губу.
– Поскольку он умер в реанимации и причина смерти очевидна, вскрытия не будет.
Дэвид дружески хлопнул его по спине.
– Хватит трястись! Дыши глубже!
Как и предполагал Дэвид, никому и в голову не пришло поставить под сомнение заключение о причине смерти, поскольку под ним стояла подпись Джорджа. Тело парнишки отправили в похоронное бюро, а о его матери с тех пор Джордж больше не слышал.
Казалась, эта постыдная тайна еще сильнее сблизила двух мужчин. Дэвид свел Джорджа со своими приятелями из Конгресса и другими влиятельными людьми. При этом он всякий раз отзывался о Джордже как об одном из лучших врачей. А поскольку делал он это с тем же уверенным видом, с каким подписывал счета в Палате представителей, окружающие охотно ему верили.