138 
– Чего ты хочешь? – хрипло повторил он.
– Иметь возможность свободно передвигаться, не опасаясь, что меня упекут за решетку. Мне плевать, как вы это сделаете, но снимите меня с крючка.
– И как, по-твоему, я…
– Хватит, Клит. Я уже по горло сыт вашими баснями. Придумайте что-нибудь, но звучать это должно убедительно. Скажите, что произошла ужасная ошибка, что вас не так поняли – в общем, наплетите им что-нибудь, только чтобы это выглядело правдоподобно. Пусть перестанут меня искать. А взамен я обещаю вернуть вам дочь.
– Я сам ее верну!
– Возможно. Вопрос только в том, вернется ли она к вам живой.
– Дэвид никогда не решится на это. Тем более я его предупредил, чтобы он не смел прикасаться к Ванессе.
– Еще одна причина, почему мы должны действовать быстро. Вы наверняка его взбесили. Теперь он захочет отомстить.
– Нет уж, благодарю покорно. Я уж как-нибудь сам разберусь.
– Ладно, будь по-вашему. Но вы обязаны знать еще кое-что. Спенс никуда не пропадал – ваш «покойник» жив и здоров. И он в Вашингтоне.
– Проклятье, как такое возможно? Я думал, ты убил его!
– Как видите, нет, – хотя очень может быть, я еще протяну достаточно долго, чтобы об этом пожалеть. Так вот, он вернулся. И взялся за старое. Я собственными глазами видел результат. Как думаете, они с Дэвидам допустят, чтобы меня допросили федералы? Да ни за что на свете! Держу пари, они попытаются добраться до меня раньше.
– Выходит, ты заботишься о собственной шкуре, а не о безопасности Ванессы!
На мгновение в глазах Бондюрана вспыхнул гнев, однако его обычное хладнокровие и на этот раз не изменило ему.
– Спенс не сможет прятаться вечно. Он объявится. А когда он воскреснет, это появится во всех новостях, и вы станете всеобщим посмешищем. Знаете, как вас назовут? Старым дураком, который окончательно выжил из ума. А Йенси и ФБР обвинят вас во вмешательстве в свои дела и в том, что вы втянули их в этот фарс. И кто после этого поверит вам, когда вы попытаетесь обвинить Дэвида в том, что он хочет избавиться от Ванессы? Никто. Просто покрутят пальцем у виска и скажут, что старый маразматик окончательно впал в детство. Победа останется за Дэвидом.
– Ты лжешь, – Бондюран даже не снизошел до того, чтобы возразить, – он молча смотрел на сенатора, в очередной раз поражая Амбрюстера своим холодным и бесстрастным взглядом. – Я только вчера объяснил Дэвиду, почему я позвонил Йенси. Будь Спенс жив, он бы мне сказал.
– Да неужели? Может, он просто морочил вам голову? – Бондюран придвинулся поближе. – Меня-то вам не одурачить. Держу пари, у вас уже есть план, как уничтожить Дэвида за то, что он убил вашего внука. Только он потребует подготовки, а вот времени на нее у вас как раз нет.
Бондюран был прав, однако сенатор все еще не мог с этим смириться.
– А если я не сделаю того, о чем ты просишь?
– Что ж, желаю удачи. Попробуйте справиться без меня.
– До сих пор я справлялся и без вашей помощи. И неплохо.
– Тогда почему Ванесса до сих пор не у вас, а в этой чертовой клинике? Почему она по-прежнему под замком, в лапах Джорджа Аллана, который пляшет под дудку вашего зятя?
Хороший вопрос. И ответа на него сенатор не знал. Однако он не мог заставить себя показать Бондюрану белый флаг. Сдаваться было не в его характере.
– Ты блефуешь. Да, ты не меньше меня хочешь, чтобы Ванесса вернулась. Стану я тебе помогать или нет, ты вытащишь ее оттуда. И никакие федералы тебя не остановят. Ты же у нас рыцарь на белом коне!
– Раньше да, возможно. Но не сейчас.
– Нашел себе другую, да? Эту, как ее… Барри Тревис?
Сенатор не рассчитывал, что Бондюран примет вызов. Так и вышло.
– Ванесса – чудесная женщина. Во всех отношениях. Но эгоистка до мозга костей.
– Эй, ты, – рявкнул сенатор. – Я никому не позволю говорить так о моей дочери!
Однако Бондюран, игнорируя возмущение сенатора, продолжал:
– Она с самого детства усвоила, что своя рубашка ближе к телу – да и как же иначе, ведь ее учителем были вы! Ванесса любит только себя, и лучшее доказательство тому – мой уход из Белого дома. Она ни слова не сказала в мою защиту, когда меня травили во всех газетах, – никому, ни репортерам, ни даже Дэвиду.
– Тогда почему ты сейчас пытаешься ей помочь?
– Можете считать, что это своего рода патриотизм.
– Или жажда славы, – недоверчиво фыркнул сенатор. – Ты ведь у нас герой, да? Спасение первой леди, пожалуй, обеспечит тебе место в истории.
138 
