99 
– Зачем ты это делаешь, Бондюран?
– Что именно? – уточнил он.
– Почему ты вечно говоришь гадости, оскорбляешь и унижаешь меня? За что?
– Ну… я не хотел. Собирался подразнить тебя, но, видимо, вышло не совсем удачно.
– Совсем неудачно.
– Такой уж у меня характер.
Долгое время оба молчали.
– Нет, единственное, чему он меня научил, так это держаться от художников подальше, – прошептала она. – А что до твоего вопроса… Я… продумывала технику годами. – И, выдержав многозначительную паузу, проворковала: – И, наконец, мне удалось применить ее на твой ферме.
Тело Грея отреагировало мгновенно, и неудобный стул, на котором он сидел, показался еще неудобнее. Почему-то он вдруг почувствовал, что не в состоянии смотреть Барри в глаза. Нет, Грею вовсе не улыбалось стать тем, кто откроет ей мир любовных утех. Конечно, это приятно, но одновременно налагает ответственность. А Грей отнюдь не мечтал взять на себя ответственность за Барри. Поэтому он поспешил сменить тему.
– Почему ты вдруг вспомнила о художнике?
– Не знаю, – пожала плечами Барри. – Наверное, просто не знала, что сказать.
– В этом твоя беда.
– Ты о чем?
– Тебя так и тянет что-то сказать.
– Это неправда!
– Убедилась?
– Очень смешно, – поморщилась Барри.
– Да, я чертов юморист. Мне то и дело это говорят. Вечно всех дразню.
Грей сделал серьезное лицо, но Барри расхохоталась. Вернее, захихикала, как девчонка, опрокинулась на спину и игриво закинула руки за голову. Грей давно уже не смеялся – наверное, с самого детства. А ее смех был таким же восхитительным, как и ее голос – искренним и заразительным. Грей вдруг поймал себя на том, что ему нравится слушать, как она смеется.
– Спасибо, Бондюран, – отсмеявшись, сказала она. – После такого дня, как сегодня, это как раз то, что нужно. Хотя мне бы уже следовало привыкнуть.
– К чему?
– К тому, что меня вышвыривают за дверь. Мне не впервой.
– А кто тебя уволил в первый раз? Дэйли?
Барри вопросительно подняла брови.
– Он сам мне рассказал.
– Как это мило с его стороны, – с кислым выражением лица пробормотала она.
– Дурацкий разговор.
– Да уж, это точно. Кстати, решив ознакомить тебя с моей бурной биографией, он случайно не упоминал, почему он меня уволил?
Грей покачал головой. Это была ложь. Дэйли поведал ему эту историю во всех подробностях. Но он не смог устоять перед искушением лишний раз насладиться звуками ее голоса, хотя и догадывался, что ему с каждой минутой все труднее держаться от нее на расстоянии. Когда ты в бегах, потому что боишься за свою жизнь, романтическая интерлюдия не входит в программу.
– Ну, – начала она, невольно улыбнувшись при воспоминании об этой истории, – вначале мы с Дэйли не были такими уж друзьями. Хотя это он взял меня на новостной канал. Я в то время считала, что знаю все, что вообще следует знать о телевидении, поэтому любую критику воспринимала в штыки. А Дэйли считал, что у меня ветер в голове и что мне нечего делать в мире новостей.
– Короче, не успев взять меня на работу, он уже подумывал, как бы от меня избавиться. Мешало одно – Дэйли до судорог боялся связываться с разными комиссиями, профсоюзами, боялся, что ему придется заполнить кучу необходимых при увольнении бумаг. Однако Дэйли повезло. Я облажалась.
Барри оказалась в числе первых репортеров, кто примчался к зданию окружного суда, когда вооруженный человек открыл там стрельбу. Выслушав рассказ женщины, чудом избежавшей пули, Барри сообщила в новостях о том, что ранено не меньше дюжины человек.
– «Пострадавшие в кровавой бойне» – кажется, я так это назвала.
Уже потом, в прямом эфире, Барри сообщила, что перестрелка произошла во время заседания, которое вел судья Грин.
– Сообщение прозвучало ошеломительно, поскольку ходили слухи, что его прочат в члены Верховного суда. Перед камерой я намекнула, что за всем этим стоит политика. Был ли судья Грин мишенью для какого-нибудь оппозиционного радикала или же это месть за неоправданно жестокий приговор? Удалось ли ему уцелеть? Возможно, он ранен?
Как позже выяснилось, судья Грин в тот момент играл в гольф и узнал обо всех этих событиях от мальчика, который таскает за игроками клюшки. А перестрелка произошла на другом заседании, да и то пострадал при этом только потолок – случилось это, когда бейлиф попытался отобрать охотничье ружье у мужчины, который принес его в суд в качестве вещественного доказательства, чтобы избежать обвинения в браконьерстве.
99 
