Последние отзывы

  98  

– Они?

– Думаю, это был приказ Дэвида Меррита.

Барри покачала головой.

– Чушь! Ты делаешь такой вывод, основываясь на предположении, что президент не хочет, чтобы я копалась в его грязном нижнем белье – боится, что я подобралась слишком близко, – отрезала она. – Но теперь все выяснилось. Я ошибалась насчет Ванессы и смерти ее ребенка и… словом, насчет всего. И ты тоже. Мы оба ошибались. Понятно?

– Тогда почему сегодня за тобой весь день следили? Даже если тут все чисто и для подозрений нет никаких оснований, а я по-прежнему уверен, что это не так – Дэвид не из тех, кто прощает. Правда ли это была или вся эта история высосана из пальца, но, заподозрив президента в убийстве, ты напугала его до дрожи в коленках, а этого достаточно, чтобы он приказал тебя убрать.

– Думаешь, он попробует снова? – Храбрость Барри таяла на глазах.

– Уверен.

– Хорошо, что я уже поужинала, – пробормотала она. – Как-то разом весь аппетит пропал.

– А как же картошка? – подмигнул он. – Один ломтик еще остался.

– Тогда по-братски. – она аккуратно разломила остывший ломтик пополам, одну половинку сунула в рот, другую протянула Грею. И страшно удивилась, когда он предпочел взять ее губами.

Губы Грея скользнули по ее руке, и тело Барри охватило жаром. Руки и ноги вдруг разом отяжелели, зато в животе внезапно образовалась какая-то странная пустота. По коже поползли мурашки, проворно разбегаясь по всему телу, от макушки до кончиков пальцев.

Барри решительно встала.

– Если ты рассчитываешь, что я буду спать с тобой, можешь забыть об этом. Поэтому говорю об этом сразу, чтобы избавить тебя от неловкости. А то потратишь столько усилий, и все зря. Будет обидно.

– Меня не так-то легко смутить. Но все равно спасибо. Кстати, насколько я понимаю, слово «спать» ты употребила в переносном смысле, так?

– Думаю, ты меня понял.

Какое-то время Грей молча разглядывал ее.

– Понял-то понял, только я не помню, чтобы я тебя об этом спрашивал.

– Это точно, не спрашивал. И не спросишь. Впрочем, как и в первый раз.

– А мне и не нужно было.

С этим человеком бессмысленно спорить. Тогда, в Вайоминге, он действительно пальцем о палец не ударил, чтобы ее соблазнить. Так с чего Барри решила, что он собирается сделать это сейчас?

– Я иду в душ, – пробормотала она. Подобрала сумочку и оскорбленное достоинство и вместе с ними скрылась за дверью ванной.

Глава 26

– Кстати, однажды меня рисовали.

– Разрисовывали? Тебя?

Барри вышла из ванной в одном пуловере и трусиках. От нее исходил аромат мыла и влажной кожи, кусочек которой ему удалось разглядеть, когда она, скользнув под простыни, стащила с себя пуловер. Сам Грей, усевшись на единственный стул, нес вахту возле окна, время от времени раздвигая жалюзи и сквозь щелку разглядывая улицу. При этом он изо всех сил старался не думать о том, что почти голая, благоухающая свежестью Барри Тревис находится на расстоянии вытянутой руки.

– Не разрисовывали мое тело, а рисовали, – уточнила она. – На холсте. Я позировала обнаженной. Одному знакомому художнику.

– И как ты до этого докатилась? Осталась без гроша?

– Вовсе нет. Я тогда училась в колледже, была по натуре бунтаркой, и мне страшно хотелось выкинуть какой-нибудь фортель, который бы наверняка шокировал родителей. Он сказал, что ищет натурщицу, и я подумала, какого черта? Тем более он пообещал, что в студии будет тепло.

– И как все прошло? – поинтересовался Грей.

– Оказалось, что это не студия, а какая-то крысиная нора на чердаке под самой крышей, воняющая красками и немытым художником. Он дымил, как паровоз, потягивал дешевое пойло и постоянно капризничал, как какая-то примадонна.

– А как картина?

– Отстой. Я поинтересовалась, куда подевались кое-какие части моего тела. Он принялся втирать, что глаза ему, дескать, затуманила любовь. Как раз завяз на середине тирады, когда мне все это надоело – словом, я собрала одежду, и только меня и видели. Но в одном он не обманул – в студии и впрямь было тепло.

Грей хмыкнул, что при его характере вполне могло сойти за веселый смех.

– Это он научил тебя делать минет?

Не дождавшись ответа, Грей обернулся.

Она лежала на краю постели лицом к нему, подтянув коленки к груди. Пышные волосы разметались по плечам, закрывая лицо, – Барри была похожа на спящего ребенка. Она казалась невероятно соблазнительной и одновременно по-детски беззащитной – странное сочетание, которое заинтриговало его в их первую встречу. Конечно, сейчас, несколько недель спустя, когда воспоминание о ее ласках было еще живо в памяти, он уже не сомневался, что она женщина, а вовсе не ребенок. В выразительных глазах Барри читалось невинное недоумение и обида.

  98