Последние отзывы

  128  

    - Она не просто "оставила их в подвале", - так же тихо прошептала Данфейт. - Она свалила их друг на друга на полу, поцарапав рамы и краску на полотнах. А потом она не закрыла за собой дверь и за ночь воздух в помещении прогрелся. Прогрелся настолько, что с холодной трубы начал капать конденсат. Я вернулась домой только на следующий день. Ми намекнула мне, что стоит заглянуть в подвал. Когда я нашла свои портреты, от них мало что осталось. И тогда я приняла решение довести дело до конца. Вот так, я сожгла работы Джонатана Сирии, который все эти годы из нас двоих рисовал только меня.

    - Только тебя?

    - Да. Айрин рисовать он отказался, сославшись на то, что устал от обыденной красоты. Мое же лицо ему показалось "интересным". Я посчитала, что мне оказана честь. Что еще я могла подумать в пять лет? А потом я действительно приняла его слова за комплемент. Он никогда не называл меня "красивой". Он говорил: "Ты интересна, глядя на тебя, я вижу лицо, а не маску". Отец полагает, что я не знала о последней работе Сирии. Но это я позировала Джонатану в течение двух часов, что, как ты сам понимаешь, для меня - настоящее испытание. Самое смешное, что отец бережет ее не потому, что сетует за единственный мой портрет. Нет. Эта картина - последняя работа руки Сирии, и, полагаю, она стоит целое состояние.

    - В каждом поступке отца ты ищешь какой-то подвох. Это - не правильно. Почему ты не подумала о том, что он просто дорожит этой картиной?

    - Поэтому что он произвел оценку полотна.

    - И во сколько тебя оценили?

    - Ми сказала, что на сто тысяч акроплей.

    Кимао приподнял брови и улыбнулся.

    - Я бы дал больше.

    - Неужели, - прищурилась Данфейт и обернулась к нему.

    - За тебя на этом полотне - да.

    - Кимао, ты заигрываешь со мной? - произнесла Данфейт и, почему-то, улыбнулась.

    - Да, - ответил зрячий и посмотрел на нее.

    - Не люблю флирт. Это - пустые слова, за которыми не кроется ничего, кроме обмана.

    Кимао провел пальцем по ее щеке и спустился на подбородок, приподнимая ее лицо и заставляя смотреть прямо ему в глаза.

    - Я знаю, что мерой для тебя являются поступки. Еще я знаю, что ты благодаришь только за искренне свершенные дела. Ты прямолинейна, упряма и эмоциональна. И ты гордишься этими качествами, хотя Ассоциация не считает их положительными. Я тоже горжусь ими.

    - И ты больше не злишься на меня?

    - Этого я не говорил, - покачал головой Кимао и провел пальцем по ее губам.

    Данфейт распахнула их и потянулась к нему, но он отрицательно покачал головой и усмехнулся.

    - Если я поцелую тебя сейчас, это будет означать, что я смирился с тем, что ты готова скрывать от всех наши отношения. А я не смирился, и продолжаю настаивать на своем.

    Данфейт склонила на бок свою голову и улыбнулась:

    - Спасибо, - прошептала она, прикусывая свои губы.

    Кимао не понял, за что она поблагодарила его. Но матриати смотрела на него с таким воодушевлением, что он сам начал гордиться своей непреклонностью в этом вопросе. Ей важно знать, что он "против". Для нее имеет значение его взгляд на происходящее и нежелание мириться с ее страхом быть отвергнутой собственным отцом из-за него. Только сейчас он прикоснулся к понимаю мира своей женщины и смог, кажется, узреть то, что для всех остальных останется тайной. Она - ребенок, который стремиться к пониманию и любви, но который так и не обрел их в месте, где родился.

    В дверь постучали, и Данфейт тут же отскочила от Кимао, перемещаясь в другой конец комнаты.

    - Войдите! - произнес зрячий, и прищурился, глядя на лицо пожилой Мими, "застрявшей" глазами на Данфейт.

    - Простите, господин Кейти, но мистер Белови ждет Данфейт в своем кабинете.

    - Конечно, я с радостью ее отпускаю!

    Данфейт посмотрела на Кимао так, что он чуть было не рассмеялся в голос. Улыбнувшись, матриати кивнула Мими, давая знак, что та уже свободна. Но женщина продолжала стоять в дверях, не намереваясь покидать комнату молодого человека без своей подопечной.

    - Увидимся за ужином, - вежливо произнесла Данфейт и, попав в руки Мими, была тут же вытолкнута за двери.

    - Ты что это творишь?! - зашипела нянька ей на ухо. - Совсем совесть потеряла? Отец, если узнает, что ты ошиваешься в его комнате, с тебя три шкуры спустит!

    - Подумаешь, - хмыкнула девушка. - Мне не в первой!

  128