91 
И только тут Арден заметила мужчину, с удобством устроившегося в глубоком кресле напротив стола Эндрю. Он повернулся, и она увидела насмешливое лицо Рональда Лоуэри. У нее подкосились ноги, и она облокотилась на дверь, ища опору.
Эндрю грубо расхохотался.
— Ты прекрасно притворяешься удивленной, увидев своего бывшего мужа, хотя Рон сказал мне, что последнее время вы довольно часто виделись.
В горле у нее встал ком, но она сумела с ним справиться. Она должна была заставить Эндрю увидеть то, что было на самом деле.
— Эндрю, — умоляла она, протягивая к нему руку. — Эндрю, что он сказал тебе?
— Много, много чего рассказал, — ответил он, продолжая презрительно посмеиваться. — Я уж подумал, что я — прямо-таки король среди грешников. Мне казалось, что меня вряд ли удивит предательство. Но поздравляю вас с вашей непревзойденной изобретательностью.
— Пожалуйста, Эндрю, — молила Арден, шагнув в комнату. — Послушай меня. Я не знаю, что он сказал тебе, но…
— Ты позволила своему мужу оплодотворить себя моей спермой и носила моего ребенка в течение девяти месяцев, а затем ты отдала его… или, я лучше скажу, продала его… за пятьдесят тысяч долларов, которые твой муж получил от меня? Ты сделала все это?
Слезы ручьем лились по ее лицу.
— Да, но…
— А затем твое сердце перевернулось, и ты приехала на Гавайи, чтобы втереться ко мне в доверие, влезть в мою жизнь? Ведь так?
— Не так!
— Будь все проклято, какой же я был дурак! — Стул отлетел в сторону, когда он резко встал. Эндрю осушил стакан с виски и бросил его на стол. Он повернулся к ним спиной, как будто ему было омерзительно смотреть на них.
— Было совсем не так, — сказала Арден. — Не так.
Не обращая внимания на ее просьбы понять ее, он повернулся к ней:
— И сколько же вы планировали получить с меня? А?
Он спрашивал ее, а не Рона.
— Ничего.
— Ничего! Ничего? Мои деньги, моего сына? Когда же будет достаточно? Ты уже сломала мне жизнь своей ложью.
Она сглотнула, пытаясь привести в порядок мысли, которые мелькали у нее в голове. Арден совершенно не могла думать, когда Эндрю сердился на нее, когда его взгляд был таким твердым и холодным, как алмаз.
— Он связался со мной по телефону несколько недель назад. Сказал, что расскажет тебе, кто я, если… — Она дрожала от страха, когда услышала его рык, но упрямо продолжала: — Если я не дам ему двадцать тысяч долларов. Он игрок и в долгах у ростовщиков. Вот почему ему нужны были деньги тогда, когда ты заплатил ему за Мэта. Мне тоже нужны были деньги для Джоу. И я хотела освободиться от Рона. — Она видела, что он не понимает ее, тогда она потерла лоб, а Эндрю поставил стул и уселся на него. Всем своим видом он показывал, что ему безразлична ее дилемма. Но она должна была заставить его понять. — Я заплатила ему пять тысяч долларов перед тем, как мы уехали на континент. Эндрю, это были мои деньги, не твои. Мои. И я бы отдала ему вдвое больше, чтобы он не устроил эту сцену.
— Так ты собиралась платить и дальше этому мерзавцу, чтобы я не узнал, на какой лживой стерве женат. Твоя забота о моем благополучии просто восхищает меня.
Она всхлипнула и покачала головой:
— Нет, Эндрю, нет. Я собиралась рассказать тебе все сама.
— Когда? Когда же, Арден? Мне очень интересно знать. Когда Мэт пойдет в школу? Когда он закончит колледж? Или, может быть, когда поведет к венцу свою невесту, ты похлопаешь меня по руке и скажешь: «О, между прочим, я — та самая женщина, которая родила его». Таковы были твои планы?
Оскорбительные слова обрушились на нее, как удары деревянного молотка.
— Я больше не могла бы жить с этим секретом. Я люблю тебя и Мэта. Я собиралась все рассказать тебе… сегодня вечером.
Услышав ее слова, он взвыл от хохота, уродливого и насмешливого.
— Сегодня вечером! Как трогательно, не так ли? — Он уставился на нее, насупив брови. — Ты думаешь, я поверю тебе сейчас, когда ты лгала мне с самого начала?
— Я не лгала!
— Все это проклятое дело было сплошной ложью! — взвыл он. Он снова резко вскочил со стула. — Когда я думаю о том, как ты одурачила меня… — Он покачал головой и невесело рассмеялся. — Такая чинная и правильная, такая вежливая, такая милая, такая… — Он махнул рукой в ее сторону, а затем опустил ее, как бы говоря, какой жалкой и презренной он ее считает.
91 
