8 
– …проигнорировать их. – Он ехидно улыбнулся, явно наслаждаясь ее откровенным замешательством. – Вы ведь об этом догадались, не так ли? – добавил он вкрадчиво. – Но ждали, что я вам солгу. Я никогда не лгу, Джоанна. Когда вы лучше меня узнаете, то поймете, что это так. Как бы болезненна и неудобна ни была правда, я никогда не лгу.
Узнать его лучше? Ну уж нет!
– Для нас заказан столик на девять часов в клубе «Мальтийский двор». Если вы готовы…
Смуглое лицо ничего не выражало, синие глаза глядели неумолимо и твердо. Джоанне осталось только признать свое поражение. Хорошо, она пойдет с ним ужинать, теперь уже поздно отказываться, но это не значит, что она позволит ему терроризировать себя, несмотря на все его богатство и связи.
– Да, я вполне готова. – Она прямо посмотрела ему в лицо, пытаясь ничем не выдать, что чувствует себя как перепуганный крольчонок, каменеющий под взглядом лисицы, и даже сумела натянуто улыбнуться. – Я только боюсь, что этим вечером вы даром потратите свое драгоценное время, мистер Маллен.
– Предоставьте мне беспокоиться об этом, – ответил он хладнокровно. – И я просил вас называть меня Хок.
Хок. Да, это имя подходит ему как нельзя лучше, думала она в состоянии близком к истерике, когда он взял ее под руку и вывел из квартиры. Она ошиблась, сравнив его с лисицей, он скорее напоминал ястреба, да его, собственно, так и звали, и в этот момент ее посетило недоброе предчувствие, что жертва, на которую нацелен его взор, – она сама!
ГЛАВА ВТОРАЯ
«Мальтийский двор» – маленький ночной клуб для избранных, о котором Джоанна была наслышана, но она не имела необходимых знакомств, чтобы туда попасть, – пользовался популярностью у самых богатых и знаменитых. Он был невообразимо шикарным, в число его постоянных посетителей входили и кинозвезды, и топ-модели, и сливки английской аристократии.
Оказавшись в машине Хока, великолепной спортивной модели, о которой она прежде даже не слышала, – Джоанна онемела от нервного напряжения. Она несколько раз взглянула на него из-под ресниц, прежде чем заставила себя начать разговор.
– Очень красивая машина. – Никогда еще ей не было так трудно подбирать слова, никогда она не ощущала себя такой нескладной.
– Я люблю необычные вещи. Не то чтобы уникальные, но вещи, которые… не опошлены частым употреблением.
В его словах Джоанне почудился некий скрытый смысл. Она все еще не могла поверить, что сидит в автомобиле, который видишь обычно только в кино, и что везет ее в самый фешенебельный лондонский ночной клуб темноволосый, красивый… нет, нельзя сказать чтобы красивый, поправилась она мысленно, еще раз украдкой взглянув на него. Красивый – слишком слабое определение в применении к Хоку Маллену; его худое сильное лицо, острые синие глаза и жесткий чувственный рот никак не являлись приятными в традиционном понимании.
Что она делает здесь? Должно быть, она сошла с ума. И главное – клуб «Мальтийский двор»! Там – сплошной Диор и бриллианты, а она в скромном черном платье и жакете, купленном в универмаге. Джоанна испытала мгновенный приступ тошноты. Она там будет словно белая ворона…
– Послушайте, вы можете постараться в течение одного-двух часов смотреть на меня как на друга, а не врага, по крайней мере до конца ужина? – В глубоком хрипловатом голосе таилась насмешка. – Вкусная еда – второе из высших наслаждений в жизни… – Пронзительный взгляд на мгновение задержался на ее лице, и у Джоанны не осталось сомнений насчет того, какое из наслаждений он ставил на первое место. – А я не хочу, чтобы сегодняшний ужин кончился для меня несварением желудка.
– Я совсем не знаю вас, мистер Маллен… то есть Хок, – поправилась она, поскольку он издал недовольное рычание. – Как же я могу считать вас своим другом?
– Я в своей жизни имел дело со многими женщинами, Джоанна, и по работе, и не только, – спокойно сказал он, – и понял одно: ваш пол не нуждается в разумном основании, чтобы поступать, как ему хочется.
– Это взгляд шовиниста чистой воды! – едко возразила Джоанна, тут же забывая о своих опасениях. – Вы из тех мужчин, которые считают женщин пустоголовыми куколками, пригодными только для одного!
– Вам, возможно, удавалось читать мысли Чарльза, Джоанна, – сказал он неторопливо. – Но не мои. Пожалуйста, не ошибитесь, решив, что это вам под силу. И я вовсе не делаю вам никаких намеков по поводу Чарльза, говорю сразу, прежде чем вы припишете мне новое преступление. Я полностью в курсе соединявших вас платонических отношений. «Отеческая и дочерняя привязанность» – кажется, так охарактеризовала их его собственная супруга, – небрежно произнес он.
8 
