Особенно,... 
39 
– Я выступал в Лас-Вегасе и решил заскочить.
В панике:
– Ко мне?
– Нет. В Лос-Анджелес.
Действительно, с какой стати к ней? Она всего-навсего его мать.
– Как мило.
– Да. Я подумал, что, может быть, осяду здесь на какое-то время.
– Конечно, дорогой, у нас хорошее место.
– Еще я подумал, что могу как-нибудь заехать к тебе в гости.
Долгая пауза. О, как приятно, когда тебе так рады!
Он сжалился:
– Если это, конечно, удобно.
– Дорогой! Ты все так прекрасно понимаешь, – облегченно вздохнула она. – Как раз сейчас у меня появился новый друг. Он думает, что мне сорок лет. Я не хочу его удивлять. По крайней мере, пока что.
– А когда?
– Что когда?
– Когда ты его удивишь?
Заливистый смех.
– Надеюсь, никогда. Он прелесть.
– Я рад, что ты счастлива.
– Безумно!
– А что стало с тем типом с фальшивой челюстью?
– Ну, дорогой, нашел что вспоминать.
– Я еще позвоню как-нибудь.
– Если подойдет мужчина – повесь трубку.
– Само собой.
– Ты такой хороший мальчик. И такой талантливый.
В ней все-таки проснулась совесть. Может, ей следует в конце концов что-нибудь ему предложить. Ведь, как не крути, он ее плоть и кровь, и по-своему она его любила. Она просто предпочла бы, чтобы он выглядел помоложе.
– Помнишь мою подружку по прозвищу Лучик? – спросила она и продолжала, не дожидаясь подтверждения: – Так вот, она вышла замуж за прохиндея по имени Фокси – ну, ты его знаешь, он владелец клуба на бульваре Голливуд. Возможно, им понадобится занятный парень вроде тебя. В разговоре сошлись на отца – она всегда на него поглядывала. Не удивлюсь, если он потягивал ее, стоило мне отвернуться. – Алиса весело рассмеялась. – Чего глаз не видит, о том душа не болит. Да что там. Ты думаешь, я сама плохо время проводила? Ленни, все мужчины Лас-Вегаса бегали за мной. Все без исключения! – Последовала задумчивая пауза. – Конечно, когда я была на вершине карьеры. Никто так не умел играть лентами, как я.
Все это он слышал уже тысячу раз. Тростинка Алиса. Кумир Лас-Вегаса. И Джек Голден. Что за комик!
Она никогда не называла сына комиком. Она звала его «занятным парнем». По ее мнению, он вообще непонятно что делал. Просто стоит на сцене и рассуждает о жизни. Когда она впервые увидела его выступление в одном из клубов Нью-Йорка, то испытала настоящее потрясение.
– Ты говоришь такие слова? На сцене?! И тебе сходит с рук? Твой отец никогда не ругался на сцене. Он мог уморить всех, не произнеся ни слова.
Твой отец то, твой отец се. Послушать Алису, так у Джека Голдена и задница светила ярче солнца. И, если опять-таки послушать Алису, Ленни никогда в жизни не сможет даже приблизиться к сияющим вершинам, что покорились его отцу.
Дерьмо.
Он дал ей выболтаться – она любила пускаться в воспоминания. А когда Ленни попрощался, даже не спросила, когда он собирается позвонить снова. Впрочем, и неудивительно. Алиса есть Алиса. В ее тщательно оберегаемом теле не оставалось места для материнских чувств.
Покинуть родной дом в семнадцать лет и уехать в Нью-Йорк оказалось проще простого. Мать сама принесла ему билет на автобус, дала пятьсот долларов и чмокнула в щечку.
– В добрый путь, Ленни, дорогой, – напутствовала она его, в глубине души довольная, что избавляется от забот по воспитанию сына.
И он отправился в путь, несмотря на то что отец все-таки предпринял робкую попытку убедить его остаться. Бедняга Джек Голден. Алиса крутила им, как хотела. Он умер через шесть месяцев после отъезда Ленни. Алиса не позаботилась сообщить сыну, и он узнал об этом лишь через два месяца после похорон.
– Я никак не могла тебя найти, – жалко оправдывалась она.
Не так уж она и старалась. Ленни послал ей три открытки, указав и свой телефон, и адрес. Она утверждала, что не получала их.
А теперь он приехал в Лос-Анджелес – и ухом не повела. А сам-то он на кой черт звонил?
«Помнишь мою подружку по прозвищу Лучик?» – мимоходом сказала мать. Помнил ли он ее? Да разве он когда-нибудь ее забывал? Самая красивая стриптизерка в Лас-Вегасе. Алиса Голден рядом с ней выглядела коровой.
И Джек Голден потягивал ее? В самом деле? Джек Голден. Его отец. Потягивал прекрасную Радугу?
Ленни верилось с трудом, но ведь Алиса сказала...
Как жаль, что Джек умер. Неплохой у них мог бы получиться разговорчик. «Слушай, па, у тебя было что-нибудь с Лучиком?» – «Ну, сынок, если честно, то было. А ты хотел что-то спросить?» – «Да. Расскажи мне о ее грудях, о ее лоне, о ее коже. Расскажи мне обо всем, папа, потому что по сто раз на дню я кончал только от мысли о ней!»
39 
