86 
– Ты идиот! Неужели не сообразил, что, когда ты уйдешь, я и без того буду скорбеть о тебе каждый день, до конца жизни?! Я буду плакать так долго, громко и сильно, что меня услышат даже в начале времен! О, Николас, глупый, разве ты не знаешь, как безумно я тебя люблю? Коснешься меня или нет, слез все равно не остановишь. – Немного помолчав, она задорно улыбнулась: – А пока я скорблю, ты оставишь мне воспоминания, которые сшибут Арабеллу со стола?
Даглесс ждала и ждала, но он не шевелился. Только смотрел на нее поверх подушек.
Она и представить не могла, что сейчас произойдет. Взметнувшись с постели, он схватил ее, и оба упали на пол. Даглесс не успела ничего заметить. Только ощутила, как прижимается к ней его тело, как ласкают губы ее кожу, как уверенно держит он ее плечи.
– Николас, – прошептала она. – Николас.
Его губы и руки были повсюду, а она целовала каждый дюйм его тела, до которого могла дотянуться. Послышался треск ткани, и ночная сорочка куда-то улетела. Когда его горячий влажный рот накрыл ее грудь, Даглесс в экстазе застонала.
Это Николас, мужчина, которого она хотела, желала и добивалась столько времени. Его большие жесткие ладони гладили ее, большой палец играл с пупком, а губы и язык – с сосками. Пальцы Даглесс утонули в его волосах.
– Позволь мне, – прошептала она. Даглесс всегда выбирала мужчин, которые нуждались в ней, мужчин, считавших, что всей любви и заботы, которые она давала им, недостаточно. До сих пор опыт Даглесс в сексе ограничивался мужчинами, которые привыкли только брать. – Николас, – окликнула она, когда его губы скользнули вниз. – Николас, я не думаю…
Его руки ласкали белую мягкую плоть ее бедер, но губы все скользили. Вниз, вниз, вниз…
Даглесс выгнула спину. До сих пор ни один мужчина не делал с ней ничего подобного. Страсть копилась в ней, продолжая нарастать, пока его язык… Господи, его язык!
– Николас! – простонала она, дергая его за волосы. Но он покрывал поцелуями-укусами внутреннюю сторону ее бедер, ласкал ямочки под коленками, пока напряжение не стало невыносимым.
Только тогда Николас, взяв ее левую ногу, согнул и вошел в нее так мощно и полно, что Даглесс попыталась его оттолкнуть. Но ее мышцы сомкнулись вокруг его плоти, правая нога сплелась с его ногой, и Николас продолжал вонзаться в нее глубокими, сильными выпадами, каждый из которых толкал ее все дальше по ковру. Наконец Даглесс уперлась руками в стену.
Тогда Николас отпустил ее ногу, и девушка обвила ногами его талию и вскинула бедра, чтобы встретить его на полпути. Он сжал ее упругую попку, поднял к себе… выше… еще выше…
Когда наконец настал миг последнего, слепящего выпада, Даглесс содрогнулась в ответном экстазе.
Прошло немало времени, прежде чем она вспомнила, где находится и кто она. Голова почти упиралась в стену; над ней маячили тумбочка с лампой.
– Николас, – пробормотала она, коснувшись его мокрых от пота волос. – Неудивительно, что Арабелла рискнула всем ради тебя.
Николас приподнялся на локте и взглянул на нее.
– Ты спишь? – усмехнулся он.
– Николас, это было чудесно. Ни один человек…
Не дав ей докончить, он взял ее за руку, поднял с пола и стал целовать, нежно, крепко, жарко… прежде чем увести в ванную. Включил горячий душ, увлек ее за собой и, прижав к стене, снова стал целовать. Даглесс прильнула к нему всем телом.
– Я мечтал об этом, – признался он. – Этот фонтан был создан для любви.
Но Даглесс была слишком поглощена восхитительным зрелищем: его ладонью, накрывающей ее грудь, – чтобы ответить. Стоя под горячей водой, Николас осыпал поцелуями ее шею, груди и живот. Даглесс почти в беспамятстве откинула голову и вцепилась в его плечи, такие широкие, что едва умещались в душевой кабинке.
Открыв глаза, Даглесс прежде всего увидела его улыбку.
– Вероятно, некоторые вещи в этом современном мире не меняются, – заметил он. – Похоже, теперь я стал твоим учителем.
– Вот как? – хмыкнула она, принимаясь целовать его плечо и мускулистую грудь. Ладони судорожно мяли его спину. Подумать только, она предрекла, что он растолстеет, но на его теле не было и унции жира. Только мышцы. Упругие, бугрящиеся, выпуклые, твердые мышцы.
Горячая вода била по голове, и она опустилась на колени, сжав его ягодицы, Когда ее губы сомкнулись на его плоти, настал его черед охнуть. Он зарылся руками в ее мокрые волосы, и она услышала тихие стоны наслаждения.
Нетерпеливо дернув Даглесс за волосы, он поднял ее, рывком прислонил к стене и почти грубо вонзился в нее. Даглесс, теряя сознание от блаженства, прильнула к нему. Его губы завладели ее губами. Язык вторгся в ее рот так же властно, как его плоть – в ее тело.
86 
