21 
— Конечно, дорогая.
— Хорошо. Надеюсь, их будет много.
— В конце этого месяца у меня появятся еще шесть лошадей, поэтому начинай думать уже сейчас.
— Одну я назову Присцилла, — решила Даниэлла.
Тернер застонал, а затем откашлялся, чтобы скрыть свое недовольство.
— А другую я назову Кэндиленд. Это моя любимая игра.
— Терпеть не могу эту игру, — запротестовал Тернер. — В прошлый Новый год ты меня ею достала.
Но Шейла заметила, что он не признался в том, что ему не нравится имя, хотя ей было совершенно ясно, что так оно и есть.
— Это пока все, — сообщила Даниэлла. — Остальные имена я скажу тебе позже.
— Спасибо, — важно ответил он.
— Если бы ты придумывала имя для лошади, что бы ты выбрала, Шейла?
— Какое-нибудь красивое имя, что-нибудь вроде Воздушной Танцовщицы.
У многих лошадей, которых он дрессировал, были похожие имена, а бывало и того хуже. Тернер считал себя человеком, в котором нет ни капли романтизма, поэтому он был потрясен, услышав собственные слова:
— Именно так я собирался назвать ту дикую кобылу.
Шейла лукаво взглянула на него и улыбнулась.
Это глупое имя для лошади, запоздало подумал он, к тому же его трудно произносить. Но Тернер знал, что ни за что не поменяет его.
Эбби как-то странно посмотрела на него.
Зазвонил телефон. Тернер взял трубку.
— Мария? — удивленно произнес он. — Конечно, он здесь. Все в порядке. Он чудесный мальчик, Мария. Шейла тоже здесь. Через десять дней? Но…
Он пристально смотрел на телефонную трубку. Связь оборвалась. Специально ли она повесила трубку, или, возможно, произошли какие-то неполадки на линии?
Тернер вернулся к столу.
— Это была Мария. Она передает тебе привет, Ники.
Шейла и Эбби пристально смотрели на него.
— И?.. — испытывающе спросила Эбби.
— Десять дней, — произнес он с потрясенным видом. — Она приедет только через десять дней.
Эбби мечтательно улыбнулась.
— Я не могу остаться здесь на десять дней, — встревоженно произнесла Шейла. — Конечно, не могу.
— А почему нет? — спросила Эбби. — Ты можешь работать и здесь.
— Ну, мой последний срок…
— У меня есть факс, — как бы невзначай обронила Эбби, избегая смотреть на брата.
Она была напугана тем, что происходило между ними. Он не решался просить ее остаться, но и не мог позволить ей уехать.
— В конце месяца мне привезут других жеребят, — заявил он. — Я не могу одновременно заниматься и детьми, и жеребятами.
Каким бы сильным ни было возникшее напряжение, оно вдруг исчезло.
— Если это было приглашение, — заметила Эбби, — то оно сделано чертовски плохо.
Тернер сердито уставился на сестру. Она спокойно встретила его взгляд.
— Шейла, останься, пока не приедут Ник и Мария. — Тернер знал, что это прозвучало как приказ, и сделал еще одну попытку: — Пожалуйста!
Откажись, говорила она себе. Беги отсюда. Уходи, пока еще можешь уйти.
Но как она могла отказаться, когда это «пожалуйста» стоило ему стольких усилий? Шейла взглянула на него. И поняла, что никуда не уедет.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
В доме наконец все успокоилось. Даниэлла и Ники лежали на полу комнаты для гостей в спальных мешках. Они еще долго хихикали в темноте, а Тернер в это время завистливо думал о кровати, от которой отказались дети.
Чувствуя себя провинившимся, он встал и вытащил из-под дивана старую попону. Ему казалось, что это простое желание продиктовано голосом сердца и он делает это не для того, чтобы украсить свою комнату. Злясь на самого себя, Тернер приколол попону к стене теми же булавками, что и Шейла.
Он забрался обратно в постель. Диван издал громкий скрип протеста. Завтра, если позволит погода, он поставит во дворе палатку и будет там спать. На земле ему гораздо удобнее, чем здесь.
Сейчас главным было то, что Шейла остается на десять дней.
Завтра они вместе собираются на конную прогулку.
За завтраком дети решили поиграть в осликов. Под громкие ослиные крики и хохот Тернер ел отличные домашние оладьи с кленовым сиропом.
Сегодня Шейла собрала волосы в аккуратный хвостик. Она выглядела как милая шестнадцатилетняя девочка.
Совершенно одни, вдвоем. О чем с ней разговаривать?
— Знаешь, Эбби, мне кажется, что наша с Шейлой прогулка — не слишком удачная затея. Ты выглядишь так, будто вот-вот родишь свою двойню.
21 
