Особенно,... 
44 
Она просвистела в воздухе и с отвратительным звуком врезалась в плоть Йоксейна. Индеец закричал. Хлыст опускался на его спину снова и снова. Двадцать ударов, каждый из которых звучал, словно пистолетный выстрел, в полной тишине.
Толпа стояла и смотрела, толпа мужчин, женщин и детей. Никто не двигался, никто не разговаривал. Лишь хлыст рассекал золотистый туман и оставлял длинные ярко-красные рубцы на беззащитной спине индейца.
Затем все кончилось. Толпа то ли воскликнула, то ли застонала. Индеец молчал. Его крик замер, и последний удар прозвучал уже в тишине. Скай поняла, что он потерял сознание. Девушка тоже едва стояла на ногах. Она закрыла лицо руками и, не разбирая дороги, бросилась через террасу назад, в гостиную, а затем в свою спальню.
Она подбежала к туалетному столику и, дрожа всем телом, остановилась перед ним. Посмотрев в зеркало, Скай увидела, что Эль Дьябло идет за ней. Он медленно прошел через всю комнату, и она не осмелилась посмотреть ему в лицо, боясь увидеть на нем то же выражение гнева и ярости. Из кармана куртки он извлек письмо, американские доллары и, наконец, ее наручные часы.
— Хорошего человека вы склонили к измене и предательству, — произнес он, и его голос был исполнен гнева.
Он бросил вещи на стол и повернулся к ней. После всего увиденного Скай была настолько оглушена и бесчувственна, что не имела ни малейшего представления, как поступить дальше. Остолбенев, она увидела перед собой взметнувшийся вверх хлыст.
Она упала на постель и почувствовала жесточайшую боль, будто по ее плечу полоснули кинжалом. Хлыст опускался на ее тело снова и снова. Атлас ночной рубашки не защищал ее. Она услышала собственный крик, потом боль стала невыносимой, и она почти потеряла сознание.
Где-то вдалеке, отделенная от происходящего завесой тумана, она услышала удаляющиеся шаги. Скай молила о забытьи, но оно не приходило. Она явственно чувствовала и физическую, и душевную боль. Раньше Скай думала, что больше не снесет от него унижений, но это было гораздо хуже всего, что она могла себе представить.
Словно раненый зверь, она хотела лишь спрятаться, завернулась в одеяло и замерла, почти не дыша, едва способная думать, страдая от страшного унижения.
Стемнело. Она не пошевелилась. Нингай, войдя на цыпочках в пещеру, зажгла свечу. Наконец сквозь мучительные тени своих мыслей Скай услышала, как Эль Дьябло подошел к ее постели.
— Скай!
Он произнес ее имя, его голос был глубок и звучен, и ей послышалась плохо скрываемая мольба. Она не ответила. Немного погодя он задул свечу и вышел. Звук его шагов замер вдалеке. Скай осталась лежать в темноте одна.
Глава 7
— Почему вы пришли сюда? — спросила Скай у служанки.
Индейская девушка, сидевшая рядом с ней, скрестив ноги, посмотрела на нее, и в ее грустных темных глазах зажглась улыбка.
— Я очень счастлива здесь, сеньора, — сказала она, — мой отец и я прошли много миль, чтобы попасть сюда из Перу. Пока мы не оказались здесь, мы голодали, никто не заботился о нас. Но потом мы нашли Эль Кабезу.
— Как же вы нашли его? — спросила Скай.
— Люди сказали нам, чтобы мы шли сюда. Мы пришли к Эль Кабезе, и он сказал нам: «Добро пожаловать, у меня есть для вас работа». Он великий человек, сеньора, и очень добрый.
Голос Нингай звучал серьезно и искренне.
— Ты хорошо относилась к Эль Кабезе, потому что он дал твоему отцу работу. Ты думала бы так же о всяком, кто дал тебе работу?
Эта мысль была слишком сложна для понимания Нингай.
— Простите, сеньора? — переспросила она.
Скай засмеялась.
— Не волнуйся, — сказала она, — Эль Кабеза хорош до тех пор, пока он заботится о вас.
— Да, сеньора. Очень хорошо. Эль Кабеза — великий вождь, так говорит мой отец.
Перед лицом столь слепой веры любые слова были бессильны, и Скай, встав с кушетки, подошла к окну, как делала уже не менее десятка раз в течение этого дня.
Ей не верилось, что время может идти так медленно. Как часто раньше ей хотелось остаться одной, как часто она мечтала об одиночестве! Только теперь она почувствовала, как томительно долго тянутся часы и, честно говоря, ей было тягостно пребывание наедине с собой.
Вынужденное одиночество совсем не то же самое, что уединение, выбранное сознательно; и хотя она со страхом ожидала возвращения Эль Дьябло, она начинала чувствовать, что лучше быть пленницей, чем страдать от скуки, не имея возможности перекинуться словом ни с кем, кроме Нингай.
44 
