48 
— Они отрезали им языки.
— Так вот что вы собираетесь сделать со мной в следующий раз? — Скай откинула голову, приняв непокорный вид.
— Может быть, — согласился Эль Дьябло, — или я, возможно, закрою вам рот поцелуем. — Он увидел, как глаза ее внезапно вспыхнули, и рассмеялся. — Но вы не поздравили меня с удачной охотой, так поприветствуйте же мое возвращение домой. Подойдите и поцелуйте меня!
— Нет… нет, не буду!
Скай инстинктивно отстранилась так, чтобы между ними оказался стол. Но Эль Дьябло не двинулся с места.
— Все еще не слушаетесь? — спросил он. — Я думал, вы уже научились делать то, что вам говорят.
— Не буду! — проговорила девушка сквозь зубы. Теперь, когда он замолчал, Скай, чувствуя свою беспомощность, знала, что он от нее ждет.
Она знала, что, если понадобится, он мог прождать всю ночь. Если Эль Дьябло пожелает ночью прийти к ней, она будет не способна противостоять его силе.
— Я… я… не буду, — повторила Скай, но в ее голосе не было уже прежней убежденности.
Он молчал, но его притягательность была так сильна, что противостоять было практически невозможно. Словно загипнотизированная, Скай машинально шагнула к нему. Она подошла ближе. Каждый шаг давался ей с трудом. Наконец она остановилась перед ним, сплела пальцы и сдавила их так, что побелели костяшки. Ее губы сжались. Она нерешительно замерла, и, казалось, прошла целая вечность, прежде чем она спокойно сказала:
— Приветственный поцелуй.
Скай приблизилась к нему вплотную и резко, с несвойственной ей обычно неуклюжестью, прижалась щекой к его щеке. Так приветствуют друг друга женщины — малозначащим приветственным жестом общения, столь же обычным в наши дни, как рукопожатие.
Скай положила руки ему на грудь, чтобы достать до его лица. Когда же она захотела отстраниться он положил обе руки поверх ладоней, пытаясь удержать их.
— Разве я не учил вас правильно целоваться? — спросил он.
Она опустила глаза.
— Я хочу, чтобы вы хотя бы раз поцеловали меня по-настоящему. Забудьте свою обычную холодность.
— Как я могу сделать невозможное? — спросила Скай. — Я ненавижу вас, вы знаете это. Целуют тех, кого любят.
— А что вы знаете о любви? — спросил он.
— Слава Богу, ничего, — торопливо ответила Скай.
— Хотите, я научу вас полюбить меня?
Его губы, жгучие и страстные, властно прильнули к ее губам. Он обнял ее и привлек к себе ее стройное тело. Скай задохнулась от страстности его поцелуев. Неожиданно для него она с недюжинной силой высвободилась из его объятий.
— Я хочу есть, — сказала она голосом, похожим на резкий крик тукана.
Мгновение Эль Дьябло молчал. Скай стояла в другом конце комнаты, дрожа от страха. Он подошел к двери и открыл ее.
— Ужин, — приказал он кому-то за дверью и, прежде чем успел дойти до коврика у камина, в комнату быстро вбежали слуги-индейцы.
Если в лагере должен быть пир, то повар-француз, очевидно, назначен одним из его распорядителей. Скай часто ела изысканные блюда с тех пор, как оказалась в качестве вынужденного гостя Эль Дьябло, но сегодня подобное угощение ждало каждого.
На столах стояли блюда из свежей, только что выловленной в реке рыбы, а также из цыплят, молодых и нежных, не похожих на тех уродливых, длинноногих, хрящеватых монстров, в которых они превращаются вырастая. Там был и барашек, приготовленный особым образом, со сливками и овощами. Принесли и местные мелкие ананасы в вине.
Во время обеда подавал и два сорта вин: белое легкое вино было золотистого цвета, цвета солнечных лучей, красное, казалось, впитало в себя тепло и красоту летнего заката.
Во время трапезы Эль Дьябло рассказывал Скай об охоте на ягуара, о том, как индейцы выследили зверя среди холмов и обнаружили возле его логова мертвое тело самки. Возможно, горе стало причиной его неистовства, заставляя его убивать не ради пропитания, а из мести.
— Что вы сделаете с его шкурой? — спросила Скай.
— Этим займутся индейцы. Они выделывают шкуру по-своему, без современных инструментов, но их мастерство столь велико, что шкура будет прочной и хорошо сохранится, будто ее выделал сам Роланд Уорд.
— Роланд Уорд? — повторила Скай, вспомнив таксидермиста с Пиккадилли, которому ее отец послал первую застреленную им белую куропатку. Он же сделал коврик из шкуры тюленя для ее тети.
— Значит, вы знаете Лондон?
48 
