56 
Только сейчас Брэнна увидела в тени женщину. Старую женщину, закованную в цепи и дрожащую от невыносимого холода.
Он подошел к ней с кубком в руке.
– Пощади! Пощади и меня, и себя. Ты навлекаешь на себя проклятье. Он лжет! Он лжет тебе, лжет всем. Он опутал тебя ложью, как ты опутал меня цепями. Освободи меня, Кэвон. Спаси меня и спасись сам!
– Ты всего лишь женщина, к тому же старуха, и твоя ничтожная сила тебя покидает. Ты ни на что другое больше не годишься.
– Но я твоя мать!
– Что ж, ты меня уже родила, – проговорил тот и одним взмахом руки перерезал ей горло.
Сраженная увиденным, Брэнна в ужасе вскрикнула, но ее крик утонул в нарастающем реве. Воздух задрожал от напора энергии, черной, как бездонная пропасть, и тяжелой, как сама смерть.
Кэвон наполнил чашу, выпил и наполнил снова. Отнес к котлу и сквозь дым влил внутрь. И тотчас дым из зеленого стал алым, как кровь.
– Так, а теперь кровь отца, – словно подсказывал ему Фин. Кэвон взял какой-то флакон и вылил его содержимое в котел. – Говори! – Брэнна все держала руки Фина в своих и чувствовала, как его холодные, будто ледяные, пальцы то сгибаются, то разгибаются. – Произнеси обет, свяжи себя клятвой!
– Кровь в кровь вливаю я и пью. И силу обрету, коль голод утолю. Кровь смертного и кровь козла смешаю, в котле они пускай вскипят и к темным силам глас мой обратят: судьба моя и имя в вашей власти, и сила, что во мне, лишь вам подвластна. Чрез врата меня бессмертьем одарите, меня ж в вместилище свое вы превратите. Теперь я бог, и демона вмещаю, отныне родом я людским повелеваю. По праву крови и по праву высшей силы лишь прикажу – моею станет до могилы. Пусть Ведьма Смуглая Кэвону покорится! Бессмертен тот, в ком сила темная таится. Бессмертным я отныне нарекаюсь и от людской своей природы отрекаюсь!
Он протянул руку сквозь дым, внутрь котла и голой рукой достал оттуда амулет и знакомый им кроваво-красный камень.
– Я силой черною к присяге приведен. Отныне мой удел определен.
Он воздел амулет над головой, а сияющий камень возложил себе на грудь.
Ветер взревел смерчем, а Кэвон с горящими, как его камень, глазами воздел руки к небесам.
– И я рожден!
С алтаря соскочил волк, черный, свирепый. Он прыгнул к Кэвону и под оглушительный раскат грома вошел в него, будто ввинтился.
Невидимое нечто издало торжествующий рык – такой силы, что задрожали даже камни.
Он повернул голову. Пронзая тьму и тени, его огненный взгляд уперся в Брэнну.
Когда он обеими руками сделал резкий взмах в ее сторону, она подняла руку, приготовившись отбить поток направленной на нее магической энергии. Но Фин быстро развернул ее и прижал к себе. Что-то загрохотало, что-то занялось огнем.
И Фин рассеял заклятие.
Получилось слишком быстро и довольно рискованно. Брэнне пришлось крепко вцепиться в Фина – и чтобы согреть его, ибо все его тело оставалось ледяным, и чтобы удержаться самой и не пролететь дальше, чем нужно.
Сперва она услышала голоса, которые ее направляли. Голос Коннора был тверд, как скала, и невозмутим, как гладь озера в тихую погоду. Затем к нему присоединился голос Айоны.
«Теперь держитесь крепче! – звучал у нее в ушах голос Коннора. – Мы вас ведем. Ведем обоих. Вы уже почти дома. Почти на месте».
В следующий миг она очутилась дома, в полуобморочном состоянии, с трясущимися руками и ногами, но в теплой и светлой комнате.
Брэнна еще не пришла в себя, когда Фин выпустил ее из объятий и сполз на колени.
– Он пострадал. – Брэнна опустилась рядом. – Дай посмотрю. Дай я тебя посмотрю! – Она взяла его за подбородок, отвела назад упавшие на лицо волосы.
– Запыхался, только и всего.
– Да у него свитер на спине дымится! – воскликнул Бойл и был тут как тут. – Как тогда рубашка у Коннора.
Брэнна не успела даже шевельнуться, а Бойл уже стягивал с приятеля свитер.
– Он обожжен. Не так глубоко, как тогда Коннор, но почти вся спина, смотри!
– Надо его положить на живот, – велела Брэнна.
– Еще чего! Не собираюсь я лежать распластанным на полу, как…
– Усни! – лаконично повелела Брэнна, кладя руку ему на голову и погружая в сон. – На живот! – повторила она, и Коннор с Бойлом уложили Фина на пол ее мастерской.
Она подержала ладони над его опаленной спиной, сделала несколько пассов.
– Рана не глубокая, нет. И яд не может проникнуть в кровь. Только холод, и жар, и боль. Мне понадобится…
– Это? – Мэри Кейт протянула банку с мазью. – Когда-то я знала толк в знахарстве.
56 
