49 
— Леди из этой квартиры ушла.
— Как ушла? Откуда ты знаешь?
— Я видел, когда выходил с собакой. Она вышла из подъезда с большой сумкой, села в белую машину и уехала.
— Ты случайно не знаешь, куда она поехала?
— Не знаю, я не спрашивал. Мама говорит, что задавать взрослым много вопросов неприлично.
Помянув мысленно недобрым словом неизвестную ему мамашу, Картер поблагодарил мальчика и с тяжелым сердцем вышел на улицу. Он поехал к Пейдж прямо из офиса, не заезжая домой, и сейчас у него теплилась надежда, что Пейдж оставила ему записку в его квартире. И действительно, за ручку входной двери была засунута записка.
«Извини, Картер, я не могу выйти за тебя замуж. За меня не волнуйся, я уезжаю на несколько дней. Мне нужно побыть одной и подумать. Я не знаю, как жить дальше, с тех пор, как я познакомилась с тобой, моя жизнь вышла из-под контроля. Не пытайся меня найти, я сама с тобой свяжусь. Пейдж».
Первой реакцией Картера было облегчение. По крайней мере, Пейдж здорова. Картер налил себе пива и со стаканом в руке подошел к окну. От пристани отходил паром. Не на нем ли сбежала Пейдж? Картер не мог даже приблизительно предложить, куда она направилась. Но, даже если бы он знал, где искать Пейдж, она просила ее не искать.
Позвонить Дагу и сообщать, что шафер не потребуется? Действительно, зачем шафер, если свадьбы не будет. На смену облегчению пришло чувство, которое Картер не желал признавать: боль. Пейдж отвергла его и сбежала. Если разобраться, он не оставил ей другого выбора: вместо того, чтобы попытаться ее уговорить, убедить в своей правоте, он пошел напролом и ожидал, что она подчинится его приказам.
И вдруг Картера осенило, он понял, как нужно действовать. Он быстро нашел в телефонном справочнике адрес родителей Пейдж и покинул квартиру.
Из аккуратного до нереальности коттеджа на звонок Картера вышла женщина, на первый взгляд совсем не похожая на Пейдж.
— Миссис Кенсли? — вежливо спросил он. — Меня зовут Картер Блэкмор, я жених Пейдж. Она случайно не у вас?
— Мы думали, что она с вами.
— Можно мне войти?
Гостиная блистала чистотой, все предметы идеально гармонировали друг с другом по стилю, но в целом комната казалась какой-то холодной, ей недоставало человеческого тепла, которое хорошо ощущалось в эклектично обставленной квартире Пейдж. В комнату вошел пожилой мужчина. Картер представился и, не дожидаясь приглашения, сел.
— Пейдж сбежала. Это почти целиком моя вина, в последние несколько дней я вел себя недопустимо. Вы не знаете, куда она могла поехать?
— Сбежала?! — Голос Ирен сорвался на фальцет.
Майлс посмотрел на Картера и произнес обвиняющим тоном:
— Она беременна.
— Да. У нее есть какое-нибудь заветное местечко, где она могла бы укрыться?
— Если и есть, — ответила Ирен, — то мы о нем не знаем. Пейдж с самого детства была скрытной.
— Чушь! — заявил Майлс.
— Нет, не чушь. Просто мы так много времени тратили на споры друг с другом, что на дочь не оставалось.
Майлс напыжился, как бойцовый петух.
— Может, не стоит выставлять нашу жизнь напоказ перед посторонним?
— Мистер Блэкмор не посторонний, он собирается жениться на Пейдж, к тому же он отец нашего будущего внука.
Ирен села на стул и застыла с таким видом, словно сама была потрясена собственной дерзостью. Несмотря на все переживания, Картер был заинтригован. Он спросил наугад:
— Пейдж вчера была у вас в гостях?
Супруги переглянулись, но ни один, казалось, не собирался отвечать. Тогда Картер высказал собственную версию:
— Пейдж очень боится брака, похоже, она считает, что любовь не Может длиться долго.
— Ерунда! — фыркнул Майлс.
Ирен вдруг запричитала, чуть не плача:
— Это мы испортили ей жизнь! Это мы виноваты!
— До встречи с вашей дочерью у меня никогда не возникало желания связать свою жизнь с женщиной. — Картер постарался говорить как можно убедительнее. — Да, она беременна, но я не поэтому хочу на ней жениться, вернее, не только поэтому. Она умная, добрая, отзывчивая, гордая… — Он прервал сам себя нетерпеливым жестом. — Черт, похоже на речь адвоката в суде! А еще она прекрасна, для меня она самая красивая девушка на свете.
— Майлс, — вдруг пролепетала Ирен, — помнишь, когда-то ты тоже называл меня самой красивой. Давно это было.
— Ты и сейчас прекрасна, Ирен.
49 
