Особенно,... 
61 
Предположив, что смерть смотрительницы заповедника не несчастный случай, что Элис, возможно, жива и находится в бегах, я могу объяснить, почему у меня нет четкого ощущения того, что она дух, который пытается связаться с дочерью. С другой стороны, причина может быть не только в этом.
– Ты все равно хочешь найти мать, даже если она совершила убийство?
– Да. Потому что тогда я, по крайней мере, буду знать, что она все еще жива. – Дженна садится прямо в траву, которая доходит ей до макушки. – Вы пообещали мне, что скажете, когда узнаете, что она умерла. Но до сих пор не сообщили, что она мертва.
– Понимаешь, я пока не получила от ее духа никакой весточки, – отвечаю я. Но не уточняю, что причина может крыться не в том, что ее мама жива, а в том, что я – халтурщица.
Дженна начинает пучками рвать траву и сыпать себе на голые колени.
– И вы не обижаетесь? – спрашивает она. – Такие, как Верджил, считают вас сумасшедшей.
– Меня и похуже называли. Кроме того, ни один из нас не узнает, что прав, пока мы оба не умрем.
Она размышляет над моими словами.
– Мой учитель математики, мистер Аллен, сказал: когда человек – точка, все, что он видит, – это точка. Когда человек – линия, все, что он видит, – это линия и точка. А если человек трехмерный, он умеет видеть в трех измерениях – и линии, и точки. Если мы не умеем видеть четвертое измерение, это не значит, что его не существует. Может быть, мы просто до него еще не доросли.
– Ты умна не по годам, девочка, – замечаю я.
Дженна втягивает голову в плечи.
– А те призраки, которых вы встречали раньше… Как долго они не уходят?
– По-разному. Они двигаются дальше, как только завершают свои дела.
Я знаю, о чем она спрашивает и почему. Не люблю развеивать еще один миф о жизни после смерти. Люди всегда думают, что после смерти встретятся со своими родными и будут вечно вместе. Знаете, что я вам скажу: на самом деле все не так. Загробная жизнь – это не просто продолжение жизни на земле. Вы со своим любимым покойным мужем не продолжите с того места, где расстались, – решать кроссворд за кухонным столом или спорить о том, кто допил молоко. Возможно, иногда так и случается. Но только не так уж часто: покойный муж, может быть, пошел дальше, переместился на другой уровень развития души. Либо же именно вы духовно более развиты и пройдете мимо него, пока он будет размышлять о том, как проститься с этой жизнью.
Когда ко мне обращались клиенты, все хотели услышать от своих умерших близких: «Я буду ждать тебя на небесах».
В девяти случаях из десяти они слышали: «Больше ты никогда меня не увидишь».
Девочка, казалось, сморщилась, съежилась.
– Дженна, – лгу я, – если твоя мама умерла, я об этом узнаю.
Гореть мне в аду, потому что я зарабатываю на жизнь, обманывая клиентов, которые до сих пор полагают, что у меня есть Дар. Но сегодня я точно обеспечиваю себе место в первом ряду в представлении одного актера в театре Люцифера, заставляя этого ребенка верить в себя, когда я сама в себя не верю.
– Эй, вы двое! Вы уже закончили со своим пикником? Или я один должен тут бродить и искать иголку в стоге сена? Нет, поправочка, – говорит Верджил. – Не иголку. От иголки хоть какая-то польза.
Он возвышается над нами, уперев руки в бока и сердито хмуря брови.
Возможно, я здесь не только из-за Дженны. Может быть, я здесь из-за Верджила.
Я встаю, пытаюсь оградить себя от цунами негативных эмоций, которые он излучает.
– Вероятно, если вы отбросите предубеждения, то найдете что-то неожиданное.
– Благодарю, Ганди, но я бы предпочел иметь дело с неопровержимыми фактами, а не с шаманским бормотанием мумбо-юмбо.
– Благодаря этому шаманскому бормотанию мумбо-юмбо я получила три премии «Эмми», – пытаюсь я его уколоть. – А вам не кажется, что все люди немного экстрасенсы? Разве с вами никогда не бывало, что вспомнишь давнего друга, которого не видел целую вечность, а тут он звонит? Ни с того ни с сего?
– Нет, – лаконично отвечает Верджил.
– Разумеется. У вас же нет друзей. А когда вы едете в машине с навигатором и думаете: «Здесь нужно повернуть налево», и навигатор тут же подсказывает вам, что поворачивать надо налево?
Он смеется.
– Выходит, быть экстрасенсом означает просчитывать вероятность? Пятьдесят на пятьдесят, что окажешься прав.
– Вы никогда не слышали внутренний голос? У вас никогда не холодело в животе? Интуиция не пробуждалась?
Верджил усмехается.
61 
