Особенно,... 
98 
Маара спросила их в лоб, не помогут ли они ей избавиться от ребенка. Спрашивала шепотом, так что даже до стен звук не долетал. Женщины не удивились. Таким же еле слышным шепотом одна из них сказала, что, если такое откроется, то всем им грозит смерть. Вторая, однако, добавила, что вопрос в том, сколько им заплатят.
Маара сунула руки под платье, чтобы вытащить монету, и поняла смехотворность своего жеста. Как будто им трудно задрать ей платье и сдернуть денежный пояс… Она развязала пояс, вынула его. Двадцать две монеты. Она предложила им одну. Надзирательницы осмотрели монету, прикусили. Потребовали еще одну. Мааре показалось, что соблазн отобрать у нее все окажется слишком велик, но надзирательницы приказали спрятать остальное на прежнее место. Ей сказали, что, к счастью, в тюрьме, кроме нее, больше нет заключенных. Иначе они бы не решились. Еще пояснили, что их часто просят о лекарствах для укрепления плода и что эта их репутация только поможет скрыть то, что они проделают над Маарой.
Тут же они принялись поить свою узницу какой-то горькой дрянью, нагревая ее чуть ли не до кипения. Так прошло три дня. На четвертый, очень поздно ночью, они положили Маару на поддон и начали обрабатывать ее живот, сначала снаружи, затем перешли внутрь. Умелые пальцы нащупывали матку, искали плод. От боли Маара потеряла сознание, затем очнулась, а они все шарили в ней и тискали ее, внимательно следя за лицом страдалицы и давая ей время от времени выпить еще что-то, уже не столь противное.
К утру Маара ощутила меж ног жар.
— Хочешь взглянуть?
Маара уловила в кровавом месиве очертания крохотного существа. Она ощутила болезненный укол в сердце, больнее, чем ножом, зажмурилась и замотала головой. Она жалела, что согласилась посмотреть.
— Три месяца. Может, чуток старше.
Ребенок Мерикса родился живым, но вскоре умер. С мертвым плодом одна из женщин выскочила наружу, в саванну, — тюрьма находилась на самой окраине города. Вернувшись, как будто отрубила:
— Всё.
Был ли у нее выбор? Ребенок Мерикса или Данн. Маара утешала себя тем, что ребенок все равно бы не выжил, не пережил путешествия по реке в жару. Нет, выбора не было.
Надзирательницы оставили ее отсыпаться и разбудили, чтобы сообщить о появлении Данна. Он сразу направился в суд и предъявил на нее права. Смотрели на него с подозрением. Он всем казался больным. Маара понимала, что причина этого — страх. Чего ему стоило приблизиться к стражникам, охранявшим суд! Она ощущала страх маленького Данна, видела его лицо, лицо перепуганного до смерти малыша.
— Сказали ему, что ты выкинула, — сообщил стражник, принесший весть о прибытии Данна.
Прежде чем выйти из тюрьмы, Маара снова обратилась к надзирательницам с просьбой разменять одну или две монеты.
— Две. Каждая по одной. И полной стоимости не дадим. Слишком опасно.
Она отдала им две монеты, оставив в поясе девятнадцать, и вскоре получила кучу мелких, легких серых металлических чешуек. Примерно половина стоимости. Но Маара не жаловалась. Ссыпала мелочь в мешок, поблагодарила благодетельниц, и они обнялись на прощание.
Данн ждал в гостинице. Он выздоровел, но испуг доводил его до болезненного состояния. Когда Маара поблагодарила брата за то, что он спас ее своим прибытием, Данн разрыдался и прильнул к ней, почти как маленький, но не совсем. Чувствовалось в нем упорство взрослого, ответственность. И голос звучал по-мужски:
— Маара, если бы я тебя потерял… — Нет, это произнес не малыш.
— А если бы я тебя потеряла…
Они не привыкли к физическому контакту, но сейчас не могли без него обойтись. Обнявшись, оба сидели на кровати, отдыхали душой. Маара чувствовала, как напряжение покидает его тело, как успокаивается она сама.
— Те двое, которые пришли за нами в том городе… — начала она, ожидая, что Данн возразит: «Нет, не двое, один!» — Но он лишь беспокойно вглядывался в ее лицо.
— Маара, ты мне не хочешь верить, но за мной охотятся.
— Кто, Данн, кто охотится?
Он только застонал и уронил голову на ее плечо.
— Если бы ты не появился, меня забрали бы для их программы размножения.
— Знаю, мне сказали. — Он чуть помолчал и добавил тихо, почти кротко: — Маара, пожалуй, лучше бы тебе больше не беременеть.
В течение двух дней они отдыхали. Маара еще ощущала слабость, но уже вновь стала сама собой, как будто вернулась в себя. Она не чувствовала себя сама собой во время путешествия по реке. Маара много ела, много гуляла с Данном по этому приятному прибрежному городу. За парочкой следили приставленные судом агенты, не отставшие от них и на борту лодки. Как они узнали, делалось это для того, чтобы убедиться, что они не больны. Здесь все очень боялись эпидемий. Ужасные болезни нападали на Речные города неизвестно откуда, мучили, убивали людей и исчезали неизвестно куда и почему. Речную болезнь все понимали, ее не опасались. Ход этой болезни всем известен: приступ с ознобом и лихорадкой, потом затишье, затем снова приступ… Иногда человек умирал от нее, иногда нет. От этой болезни в каждом доме припасены средства, но беда в том, что появлялись все новые недуги. Народ поговаривал, что они приходят и уходят по течению реки.
98 
