122 
Однажды, во время трапезы, я велела Норфолку сесть рядом. Он повиновался с явно встревоженным видом.
Не сдержавшись, я взяла его двумя пальцами за мочку уха и стиснула так сильно, что герцог поморщился.
— Не забывайте о подушке, Норфолк, — прошептала я, напомнив ему его собственные слова.
Сидевшие рядом сразу поняли, что я осведомлена о планах Норфолка и отношусь к ним неодобрительно. Герцог притих, а несколько дней спустя мне сообщили, что он покинул Лондон.
Из своего поместья Кеннинг-холл Норфолк написал мне письмо, в котором всячески уверял, что ни за что на свете не пойдет против воли государыни.
Тут я поняла, что заговор зашел гораздо дальше, чем я думала. Очевидно, Норфолк чувствовал за собой вину, и я приказала ему немедленно возвращаться ко двору. Он сослался на тяжелый недуг, и я не удержалась от улыбки, вспомнив, как в свое время сама не раз прибегала к этой уловке. Я написала Норфолку, что с этого дня он является пленником, а вскоре герцог был помещен в Тауэр. Расследование должно было выяснить, насколько далеко зашли его брачные устремления.
В это время мне сообщили весть, которая заставила меня забыть обо всем на свете. Роберт болен, тяжело болен, просит меня приехать.
Разве я могу ему отказать! Сразу же отправилась в Тичфильд, откуда он прислал мне письмо, торопилась, ругая слуг за то, что они мало погоняют лошадей. Меня охватило недоброе предчувствие, я думала о Роберте каждую секунду, вспоминала минувшие годы. Вот Роберт-мальчик властно берет меня за руку, и мы кружимся в танце. Я еще не королева, всего лишь принцесса, которую к тому же называют незаконнорожденной. Мы с Робертом почти на равных. Потом, годы спустя, я и он в Тауэре. Вот Роберт накануне моего воцарения бросает золото мне под ноги. Нет, он не должен умереть! Я не могла представить себе жизни без него.
Прибыв в Тичфильд, я сразу же бросилась в спальню и увидела, что Роберт лежит на постели бледный и исхудавший.
— Роберт, любовь моя! — воскликнула я.
— Дорогая, ты все-таки приехала. — Его глаза вспыхнули радостью.
— Как ты мог подумать, что я не приеду, дурачок! Я явилась по первому твоему зову и приказываю немедленно вставать с постели и выздоравливать!
— Теперь я умру счастливым. Ведь ты со мной. Я боялся, что скончаюсь до твоего приезда.
— Молчи, не желаю этого слышать!
Дыхание его было прерывистым.
— Ваше величество, я должен поговорить с вами, пока еще есть время…
— Береги силы! — приказала я, ибо с каждым мгновением его дыхание становилось все более тяжелым.
— Нет, я должен, — настаивал он. — Составлен заговор. Я и сам не без вины… Я считал, что так будет лучше для Англии и для тебя, любимая… Я хотел, чтобы Норфолк женился на Марии. Я все время боюсь за тебя — ведь у тебя нет наследника, а Мария зарится на твой престол.
— Черт с ним, с престолом! — перебила его я. — Перестань болтать, береги силы.
— Нет, не могу… Я боюсь за ваше величество. Норфолк поддерживает связь с королевой Шотландии, и многие лорды участвуют в сговоре. Я и сам был среди них. Никто не замышляет измены, хотят всего лишь вернуть Марию в Шотландию, выдать ее за англичанина, и тогда наши страны будут добрыми соседями… А чтобы Франция и Испания успокоились, вы, ваше величество, должны назначить преемника…
— Хорошо-хорошо, я поняла, — успокоила его я.
— Ваше величество, прежде чем я уйду… Даруйте мне прощение. Я думал только о вашей безопасности. Умоляю о снисхождении…. Я не замышлял измены. Клянусь! Хотя, наверно, найдутся люди, которые представят все в ложном свете.
Он откинулся на подушку, задыхаясь. Мое сердце разрывалось от жалости. Никогда еще я так остро не осознавала, как много значит для меня этот человек, какой пустой и бессмысленной станет жизнь, если он уйдет. Хаттон, Хенидж и прочие придворные красавчики не шли с Робертом ни в какое сравнение.
— Милый, я все поняла и я тебя прощаю.
— Значит, я могу умереть с миром.
— Нет, этого я не допущу!
Он насмешливо улыбнулся:
— Конечно, при тебе нельзя говорить о смерти. Ты не признаешь смерти, ведь ты бессмертна.
— Так и есть. И прекратим пустые речи. Я остаюсь здесь, а тебе приказываю выздороветь.
— Присутствие вашего величества уже подействовало на меня как благотворный эликсир.
— Милорд Лестер, обещаю вам, что в скором времени вы подниметесь с ложа болезни и мы с вами еще потанцуем. Такова моя воля.
122 
