48 
Страх был столь велик, что мне уже не приходилось изображать болезнь. По сути дела, я стала пленницей. Из моей свиты оставили только шестерых фрейлин, двух дворян и четверых слуг, всех остальных отослали обратно в Эшридж. У дверей моих покоев выставили стражу, никому из моих людей не позволялось выходить наружу.
У меня было только одно утешение — я жила под одной крышей с королевой. Если бы только мне удалось с ней встретиться!
Я просила стражников, чтобы они передавали королеве мои письма, но всякий раз мне отвечали, что ее величество не желает меня видеть.
Вскоре начались допросы. Вели их Гардинер, лорд Арундел и лорд Пэйджет. Я очень быстро поняла, что у этих господ одна-единственная задача — погубить меня. Они хотели во что бы то ни стало получить от меня признание в государственной измене. Я держалась твердо, говорила, что не участвовала в мятеже и даже не знала о его подготовке.
— Признаете ли вы, что к вам в Эшридж приезжал лорд Рассел и, по поручению сэра Томаса Уайета, просил вас уехать как можно дальше от Лондона?
— Это правда, но я никуда не уехала, поскольку не знала за собой вины.
— Но вы постоянно поддерживали сношения с сэром Томасом Уайетом.
— Ничего подобного!
— Он обвинил вас и Эдуарда Куртенэ в соучастии. Вы должны были выйти замуж за Куртенэ и захватить корону.
— Это ложь. Как можно верить показаниям, которые даются под пыткой?
— И тем не менее сэр Томас Уайет напрямую обвиняет и вас, и Куртенэ, который в настоящее время сидит в Тауэре.
Мне стало дурно. Как доказать свою невиновность, если против меня лжесвидетельствуют?
— Кроме того, перехвачены письма, которые отправляли друг другу Уайет и посол французский.
— И что же в них?
— Речь идет о заговоре. Вас хотели выдать замуж за Куртенэ и возвести на престол.
— С какой стати французский посол стал бы затевать подобное?
— Известно, что французы противятся браку ее величества с испанским наследником.
— Но с какой стати им поддерживать меня? У них есть своя претендентка на престол — Мария Стюарт.
— Однако письма перехвачены.
— Это подделка!
Невиновность — могучий адвокат, и я бесстрашно отвечала на обвинения. Хуже всего было то, что Уайет давал показания против меня.
В конце концов допросы закончились, и меня оставили в покое.
Потянулись тоскливые дни. Мэри по-прежнему отказывалась меня видеть. Я ждала, ждала, страх делался все сильнее.
Вести извне до меня почти не доходили. Я знала лишь, что Уайет и Куртенэ содержатся в Тауэре, ожидая казни.
Я сидела у окна, смотрела на белые мундиры гвардейцев, стоявших цепочкой вокруг дворца. Они должны были предотвратить любую попытку освободить меня. У дверей тоже стояла стража.
А потом случилось то, чего я больше всего боялась. Ко мне явился граф Суссекс в сопровождении еще одного члена Государственного Совета, они сказали, что приказано перевести меня в другое место.
— Куда? — испуганно спросила я и услышала в ответ:
— Отныне вы будете жить в Тауэре, ваше высочество.
— Нет! — вскричала я, закрыв лицо руками.
Суссекс мягко сказал:
— Таков приказ королевы, миледи. Вас отвезут в крепость на барке.
— Я — верная подданная королевы и никуда не поеду. Мне не место в Тауэре.
— Миледи, я получил приказ и должен его выполнить.
Граф смотрел на меня с участием, и я поняла, что в отличие от Гардинера он не желает мне зла.
— Я хочу видеть королеву, — сказала я.
— Ее величество не желает встречаться с вами, миледи.
— Тогда прошу вас отнести ей мое письмо.
Суссекс заколебался. Он знал, что королева не желает выслушивать моих оправданий, но, будучи человеком незлым, не устоял перед моими мольбами — в конце концов, я была юна и, должно быть, хороша собой.
В тот миг мне пришла в голову и еще одна мысль: я пока еще оставалась принцессой, а в жизни может всякое случиться. Возможно, Суссекс не забывал о том, что перед ним будущая престолонаследница.
Так или иначе, он смягчился и пообещал, что доставит королеве мое письмо.
Я тут же села и стала писать, напоминая Мэри о нашей последней встрече, о ее обещании лично встретиться со мной и выслушать, если против меня будут выдвинуты какие-либо обвинения. Судя по всему, меня осудили заочно, писала я, ибо в Тауэр отправляют лишь государственных изменников. Виной всему недоброжелатели и злые советчики, настроившие королеву против родной сестры. Я не заслужила такой судьбы и молю Господа, чтобы меня не постигла позорная смерть. Я просила Мэри дать мне ответ до того, как меня отправят в Тауэр, а если я прошу слишком многого, то пусть хотя бы встретится со мной перед вынесением приговора.
48 
