26 
— Нам придется все рассказать маме.
— Конечно, придется ей все рассказать, — согласилась Араминта. — Но, честно говоря, Каро, я думаю, будет только справедливо, если ей обо всем расскажет сам Гарри.
— Ему это предложение не понравится, Каро.
— Если ему будет неприятно, это пойдет ему только на пользу, — настаивала Араминта. Но, как всегда, доброе сердце не позволило ей идти до конца. — Я думаю… Я все-таки расскажу об этом маме сама, — сдалась она. — Я преподнесу все так, что маме останется только пожалеть Гарри, сам он не сможет так рассказать. Мама любит его и не будет долго сердиться.
— А я не возражаю против того, чтобы она рассердилась, — ответила Каро. — Видеть ее такой печальной просто невыносимо.
Араминта думала то же самое.
Но пора было возвращаться к действительности. Самое главное сейчас — избавить Гарри от ужасного долга маркизу.
Араминта быстро оделась и отправилась на кухню.
Все утро она настойчиво трудилась. Немного отдохнув и побеседовав с леди Синклер во время ленча, она почувствовала, что уже не так волнуется за успех предстоящего вечера.
Изредка ее мысли возвращались к тому ужасному моменту, когда она после смерти рыжего кота поняла, что кто-то отравил крем-брюле.
Хотя Араминта старалась не думать об этом, она допускала, что яд мог быть добавлен и в какое-нибудь другое блюдо.
Поэтому, когда в доме маркиза ее встретили приветливые лица, девушка испытала истинное облегчение.
Однако после того, как все привезенные ею блюда были благополучно перенесены в кухню, Араминта не удержалась от вопроса:
— Надеюсь, его светлость не заболел после моего обеда?
— Даже ничего похожего, — успокоил ее один из лакеев. — На самом деле мистер Дженкинс, камердинер его светлости, говорил, что еще не видел милорда в таком хорошем настроении, как сегодня утром. Он был доволен обедом просто как ребенок, сказал мистер Дженкинс.
— Ну а те, кто поставил на вас большие деньги, мисс Бувэ, уж точно радовались, — добавил другой лакей.
— Интересно, каковы были ставки? — поинтересовалась Араминта.
— Мистер Дженкинс говорит, что джентльмены из «Уайт-клуба» всегда готовы рискнуть своим состоянием. И не только в карты! Они заключают пари на все подряд.
— На что, например?
Разговаривая, она украшала одно из блюд кудрявыми листьями латука и резала помидоры и редис, придавая им форму цветов.
Две девушки готовили апельсины и лимоны для других блюд.
— Один из джентльменов, — продолжал лакей, — поставил в один дождливый день три тысячи фунтов на то, что две выбранные им капли на оконном стекле первыми скатятся на раму окна.
— Как смешно! — воскликнула Араминта.
— А его светлость поспорил, в какой день Наполеон войдет в Париж, — вмешался другой лакей.
— И он выиграл? — спросила Араминта.
— Он всегда выигрывает, — ответил лакей, — и в карты, и на скачках, и в спорах.
Араминта поджала губы.
Она испытывала к маркизу Уэйну стойкую неприязнь и подумала, что невыносимо, когда человек так удачлив и так самодоволен.
В то же время Араминта заметила в голосе лакея нотку гордости.
«Они восхищаются своим господином!» — презрительно подумала девушка.
Но она была слишком умна и не выдала своих чувств, а просто продолжала украшать кушанья, пока они не стали такими красивыми, какими их мог бы сделать только настоящий художник.
Наступило время ставить горячие блюда на огонь.
На этот раз, когда вся прислуга отправилась обедать, Араминта осталась на кухне. Она не хотела, чтобы повторилась вчерашняя история. Нельзя было предоставлять возможность второй попытки ни Густаву, ни кому-либо еще.
И хотя девушка не верила, что он испробует тот же метод еще раз, она не хотела рисковать.
Араминта представляла себе, как бывший повар кружит вокруг дома, спеша услышать о смерти маркиза и боясь узнать, что его план провалился и умер кто-то из гостей.
Мысль о том, что Густав где-то здесь следит за ней и надеется отомстить, была очень неприятна.
Араминта сказала себе, что ее все это не касается.
Она просто должна быть осторожна и не допускать ничего такого, в чем ее могут обвинить, пока она находится в доме маркиза, и что могло бы каким-то образом отразиться на Гарри.
Поэтому Араминта осталась трудиться одна. Неожиданно, гораздо раньше, чем она ожидала, в кухню вернулись ее помощницы, которым было стыдно оставлять ей всю работу.
26 
