Последние отзывы

  69  

Она не верила своим ушам.

— Но с какой стати? Я ведь не более чем одна из твоих рабынь.

— Не надо кокетничать, девочка моя. Ты ведь прекрасно знаешь, как много ты для меня значишь.

— Пока значу.

— Да, пока.

Если бы они были одни, она бы оттолкнула его от себя — ее задело то, что он ответил ей, ни секунды не колеблясь. Но Кристен прекрасно отдавала себе отчет в том, что на них направлены десятки глаз. Такая вольность по отношению к мужчине, который считался ее господином, была бы просто недопустима. Она сдержалась не из-за себя, а из-за него, сама не зная, почему так щадит его гордость.

— Я полагаю, тебе сейчас так же некогда, как и мне, — сказала она холодно.

Он понял, что она хочет, чтобы он отпустил ее. Убрав руки, он все же не ушел, а продолжил разговор:

— Клянусь, что никогда не смогу тебя понять. Любая другая женщина на твоем месте со слезами рассказала бы о тех унижениях, которые ей пришлось пережить, и потребовала бы отомстить за себя. Ты же и словом не обмолвилась обо всем случившемся. Даже посчитала меня сумасшедшим, когда я спросил тебя, все ли в порядке.

Кристен хотела улыбнуться, но из ее груди непроизвольно вырвался смех.

— Ах, так вот о чем идет речь? О том, что произошло сегодня утром?

— Тебя что, это никак не задело?

— А чего волноваться? Со мной ведь ничего не случилось!

Она вела себя совершенно по-другому, чем он ожидал, и это разозлило его. Он сломя голову мчался домой, чтобы утешить ее, чтобы поклясться отомстить за нее, а она восприняла все с полнейшим безразличием. Он хотел пригвоздить Элдреда кинжалом к стене, когда Альден сообщил ему, что пытался сделать этот выродок. И если бы Элдред в тот момент находился поблизости, плохо бы ему пришлось. Однако тревога за Кристен взяла верх над его яростью, тревога, над которой она сейчас смеялась.

— Ты что, не понимаешь, что совершено преступление? — вскричал он.

— По отношению к рабыне? — спросила она с издевкой и подумала снова о том, как он ей втолковывал, что она лишена всяческих прав.

— Преступление по отношению к человеку, которого ты ранила.

Она вздрогнула, и яркая голубизна ее глаз приобрела стальной оттенок.

— О каком преступлении ты говоришь? Ведь я защищалась! И ты можешь называть это преступлением?

— Не я, а закон. Раб может иметь при себе оружие только с разрешения своего господина, а уж нападать на кого-либо, там более на человека благородного происхождения, и вовсе недопустимо. Огромный штраф пришлось бы платить даже свободному гражданину, напади он на дворянина, не говоря уже о рабыне…

— И ты считаешь, что это действительно повод для меня, чтобы волноваться? — спросила она дерзко. — Что же, меня повесить за то, что я защищалась?

— Не болтай ерунды. Это мне, твоему господину, придется платить штраф, и я это, бесспорно, сделаю. Я хочу, чтобы ты осознала всю серьезность того, что считаешь пустяком, не заслуживающим внимания.

— Не думаю, что я должна тебя благодарить, — ответила она раздраженно. — Я вообще не понимаю, за что этому мерзавцу еще надо платить. Если бы это случилось у меня на родине, за то, что эти люди хотели со мной сделать, они поплатились бы жизнью.

— Но ты ведь понимаешь, Кристен, что ты не у себя на родине и обстоятельства складываются не в твою пользу. — Его голос звучал теперь мягче, гнев его прошел, когда он подумал о том, что ведь она не всегда была рабыней и привыкла к совершенно другому обращению. — Я тоже не в восторге от того, что этому подлецу Рендвульфу еще и платить придется. И я позабочусь о том, чтобы это вознаграждение ему стало поперек глотки.

Вознаграждение, выкуп — вот цена, сумма, которой закон — в зависимости от доходов человека — определял его значимость в обществе. Эта сумма назначалась в качестве возмещения причиненного физического или материального ущерба. В Вессексе существовало три категории выкупа — 1200 шиллингов за короля и членов королевской семьи, 600 — за людей из свиты короля и 200 — за свободного крестьянина или торговца. За раба выкупа не полагалось, его цена определялась в 8 голов крупного рогатого скота.

Кристен хорошо знала все это благодаря Эде. Ей было также известно, что за убитого требовали весь выкуп целиком, за телесные повреждения полагалось платить меньшие суммы, и закон оговаривал даже конкретные размеры выкупа за определенные повреждения. Она хорошо представляла себе, что за сломанное ребро, которое надолго выводило человека из строя, нужно будет выложить кругленькую сумму, тем более что речь идет о дворянине; выкуп за него составлял 600 шиллингов. Для большинства людей это бешеные деньги.

  69