61 
В то утро зал суда был пуст больше чем наполовину. «Зрителям неинтересно выслушивать напутствие судьи, — размышляла Эмили. — Гораздо драматичнее допрос свидетелей, да еще сам итог процесса, когда присяжные гуськом возвращаются в зал с вынесенным вердиктом».
Судья Стивенс улыбнулся.
— Леди и джентльмены, на этом я заканчиваю свою речь. Наступает момент, который, как я знаю по опыту, принесет разочарование двоим из вас. Сейчас мы выберем запасных. Карточки с именами каждого присяжного находятся в этом барабане. Секретарь суда наугад вынет две карточки. Пусть те, кого назовут, сядут в первом ряду, и я ознакомлю их с дальнейшей процедурой.
Эмили скрестила под столом пальцы, загадав, чтобы выпали четвертый и восьмой номера. Секретарь суда, худощавая женщина лет пятидесяти, принялась с безучастным официальным видом вращать барабан и, когда он остановился, открыла крышку. Глядя в сторону и отметая тем самым любые сомнения в произвольности выбора, она вынула первую карточку.
— Присяжный номер четырнадцать. Дональд Стерн.
— Мистер Стерн, будьте добры, займите место в первом ряду, — указал судья Стивенс. — Сейчас секретарь назовет имя второго запасного.
Отвернувшись, секретарь запустила руку в барабан и достала еще одну карточку.
— Присяжная номер двенадцать. Дороти Уинтерс, — прочитала она.
— Мисс Уинтерс, пожалуйста, займите место в первом ряду, — повторил и ей судья Стивенс.
Донельзя расстроенная мисс Уинтерс с явной неохотой покинула скамью присяжных. Демонстративно покачивая головой, она направилась в первый ряд, где и уселась рядом с Дональдом Стерном.
«Кажется, мне больше не грозит получить подножку от этой леди, — подумала Эмили. — Она с таким сочувствием посматривала на Кейти и Олдрича, что, чего доброго, и других склонила бы оправдать его».
Эмили уже без интереса слушала наставления судьи Стивенса двум запасным. Он уведомил их, что они по-прежнему принимают участие в процессе, и объяснил, что если кому-то из оставшихся присяжных станет плохо или неотложная семейная надобность воспрепятствует дальнейшему присутствию в суде, оба запасных должны быть готовы занять место выбывших.
— Вам не разрешается обсуждать дело ни между собой, ни с кем бы то ни было до окончательного вынесения вердикта. До тех пор вы можете находиться в главной комнате присяжных на пятом этаже.
«Боже, убереги присяжных от несчастий! Не допусти эту Уинтерс до прений, — молилась про себя Эмили. — Конечно, я могу сильно ошибаться на ее счет, но, по-моему, она как минимум костьми ляжет, пытаясь отсрочить приговор. Наверное, Муры того же мнения: у них такой вид, словно они лишились лучшего друга».
Затем судья Стивенс обратился к присяжному под номером один, плотному лысеющему мужчине лет сорока с хвостиком.
— Мистер Харви, по местным судебным правилам присяжный номер один назначается старшим среди остального состава. Вы несете ответственность за ход обсуждения и за уведомление судьи о вынесении вердикта. Когда присяжные примут окончательное решение, вы передадите мне записку через судебного пристава, который будет стоять у дверей вашей комнаты. В записке не надо указывать, какой вынесен вердикт, — лишь то, что он есть. После чего вы же объявите суду общее мнение присяжных.
Судья взглянул на часы и обратился ко всем присяжным:
— Сейчас четверть двенадцатого. Около половины первого вам принесут обед. Сегодня вы можете дискутировать до четырех часов тридцати минут. Если к тому времени вы еще не закончите — а я напоминаю, что вам ни в коем случае не следует торопиться, поскольку нужно беспристрастно отнестись к показаниям обеих сторон, — вы будете отпущены на ночь и возобновите прения завтра в девять утра. — Он обернулся к Эмили. — Мисс Уоллес, готовы ли материалы дела?
— Да, ваша честь, они все здесь.
— Леди и джентльмены, теперь я предлагаю вам пройти в комнату для обсуждения. Пристав сейчас же доставит вам материалы по процессу. Как только он покинет комнату, вы можете приступать к прениям.
Присяжные, словно сговорившись, почти одновременно поднялись и не спеша направились в смежную с залом суда комнату присяжных. Эмили нарочно проследила за их процессией, ожидая враждебных или сочувственных взглядов, брошенных украдкой на Грега Олдрича. Все присяжные, однако, смотрели строго перед собой, не давая возможности угадать, каковы на данный момент их симпатии и антипатии.
61 
